Клёкот из глубин. Сергей МосквичевЧитать онлайн книгу.
немало песен в формате текстов. Их можно прослушать в аудио исполнении. В конце текстов после значка ♪ присутствуют ссылки на youtube, где представлены композиции.
В конце книги представлена ссылка на полный плейлист.
Прелюдия
Безлунная ночь укрыла холодный берег колючей мглой. Туман наступал с озера, пуская призрачные щупальца меж домов рыбацкого посёлка. Вся округа застыла в безмолвии. Густая водяная дымка медленно растекалась по переулкам, заглядывая в окна убогих домишек.
Из любопытства? – Нет. Это для людей. Когда первородное зло смотрит из облака ледяных капель, им движет не любопытство, иное, для этого в человеческих языках и слова нет. Нет и обозначения тому, что оно делает, попутно сковывая истинным ужасом тех, с кем встречается своим взглядом.
Камни на берегу лежали неподвижно. То ли ил помогал им, то ли они были безразличны к леденящему злу. Неживые. Камыш робко махал своими стеблями и ничто, кроме абсолютного штиля, не способно было его парализовать. Растение – живое, но всё равно беспристрастное. Оно не вызывало никакого отклика, совсем не притягивало к себе зло. Нечто, что двигалось вместе с туманом, подхватившим его незримые крупинки, проплыло мимо.
Захмелевший рыбак дрожал и переминался с ноги на ногу, раскачиваясь как камыш, но не от холодного бриза.
«Боги или демоны насылают эти туманы? – невольно роилось в голове ночного удильщика. – В зловещей дымке может скрываться что угодно, даже мары и драугры1».
Рыбак боялся, разгоняя воспоминаниями о слышанных байках ужас по венам.
Камням и деревьям и не додуматься до того, чтобы думать. Да ещё так!
Проплывая над доком, нечто из тумана посмотрело на удильщика, и он посмотрел на нечто. Сердце человека ускорило ритм, волосы приподнялись над покрывшейся мурашками кожей. Из уст вырвался тихий невольный стон, поначалу сдерживаемый, но с каждым мигом всё менее контролируемый.
Рыбак зажмурился, стал бубнить что-то едва внятное:
«…Мы – лишь песчинки пред ветром твоим —
Вотана2 силой в бою устоим,
С нежитью злобной, исчадьями зла.
Славят тебя и слова, и дела…»
Удильщик дёрнулся, прервал причитание, выругался, – его удочка упала в воду от порыва ветра. Мужчина припал на колени, потянулся к воде: «Не достать!» Рыбак лёг, погрузил в воду кисть. Мелководье, но древко уже погрузилось в холодную воду достаточно глубоко. Удильщик свесился с дока в тщетной попытке достать удочку. Глупый захмелевший мужчина плюхнулся в воду, не рассчитав сил.
И что он мог выуживать ночью на этом берегу?
Нечто запомнило мужчину, но оно помнило слишком много, слишком долго. Те, кто встречался ему на берегу озера, вели себя схоже – несметное количество глупцов. Вот в жилищах всё представлялось иначе. Многообразие снов, проскальзывающих в явь через дыхание, стоны и тянущиеся вожжами слюни из раскрытых ртов, впечатляло калейдоскопом образов, эмоций и глубинных страхов.
Боязнь смерти, темноты, змей и пауков, боязнь полного одиночества и замкнутого пространства выплёскивались во всех возможных сочетаниях и проявлениях. Вот это нечто запоминать нравилось гораздо больше, от этого оно не способно было устать.
За каждым окном в подобную ночь обнаруживались самые главные человеческие страхи, а иногда и редкие, исключительно странные. Боязнь туманов и холодной мглы занимала своё почётное место среди всех.
Порой за некоторыми окнами оказывались бодрствующие люди. У всех них были свои страхи, и нечто было достаточно взглянуть на них, чтобы оживить.
Совсем юный взгляд нырнул в туман. Ребёнок, мальчик, сидел на кровати, рядом сопели братья. Лучше бы и ему было спать, а не тонуть мыслями в зловещем мареве безлунной ночи. Уже месяц в посёлке все шептались о том, как рыбаки сходили с ума, как выходили из вод русалки, как исчезали дети. Весь лунный цикл старухи поминали предания о том, какое зло пробудилось на дне Чёрного озера. Мальчика окутал незримый туман безумия, проскользнувшего через оконные щели. Лучше бы ему было спать, а не искать глазами неведомое, угождая в ловушку разума. Ведь уже месяц люди в округе мёрли в муках. Весь лунный цикл в безмолвии и оцепенении души селян покидали их тела.
Лучше бы мальчику было спать, как спали рядом его братья. Даже нечто знало, что это было бы лучше.
Беспощадная ночь и холодный туман скрывали фигуры в чёрных плащах. Они бесстрашно следовали за нечто. В остроклювых масках чумных докторов немногочисленная фракция рыскала в надежде отыскать первопричину ужаса, а может, преследовала свои корыстные цели.
Утром и нечто, и фигуры в плащах испарятся с улиц рыбацкого посёлка, но когда солнце вновь скроется за горизонтом, а мглистые щупальца вонзятся в плоть чёрного берега, они вернутся.
Песнь первая
«Проснётся в каждом глубоко
Уснувший
Мары – злые духи, садящиеся по ночам на грудь и вызывающие дурные сны. Драугры – злые духи, выступающие стражами могильных курганов, их постоянно окутывает туман («Фольклор Скайсдора»).
Вотан – верховное божество в пантеоне скайсдорской религии. Обычно изображается как бородатый гигант с совершенным человекоподобным телом, глазами, искрящими молниями, и волосами из облаков. Стоит над всем сущим («Старшая Эдда»).