Оглянуться назад. Хуан Габриэль ВаскесЧитать онлайн книгу.

      – О чем ты говоришь? Ты же больна, – воспротивился Доминго.

      – Сегодня здорова. Поехали сейчас же. Все вместе.

      Так что Фаусто впервые побывал в тюрьме в возрасте шести лет. Ольга и Мауро увидели просто темную и безобразную дыру, а Фаусто ощутил всю мрачность и опасность этого места, где дядю Фелипе мучали за то, что он беззаветно боролся против несправедливости. На самом деле, там не было зловещих, вызывающих клаустрофобию коридоров, а дядю Фелипе никто не пытал и не обижал. Тюрьмы для военных, в особенности знатных, увешанных наградами, отличались скорее удобством. Но Фаусто это не интересовало: дни в заключении сделали дядю Фелипе его личным героем. Они навещали его каждую неделю, и всякий раз Фаусто обнимал дядю так, будто тот вернулся с войны. Хулия умоляла брата: «Пожалуйста, скажи ему, что все будет хорошо. Он глаз не смыкает. Скажи, что тебя не пытают, обращаются хорошо и ты скоро выйдешь». Дядя Фелипе не стал этим ограничиваться: «Я скоро выйду, Фаусто. И когда я выйду, Испания будет республикой».

      Фаусто вспомнил этот разговор потом, когда люди высыпали на улицы праздновать. Дядя Фелипе посадил его на плечи и пошел по Мадриду. Одной рукой он держал Фаусто за ногу, а в другой нес трехцветный флаг, распевая во все горло гимн Риего[3], пока донья Хулия плакала у себя в спальне и твердила, что наступил конец света. На долгие месяцы обеды дома превратились в сущий кошмар: Хулия питала непоколебимую уверенность, что их семейство обречено на преисподнюю, и так часто, как только могла, приглашала священника, который эту гипотезу подтверждал. Доминго и дядя Фелипе образовали почти мафиозный союз: дядя Фелипе выхлопотал шурину должность с неполным рабочим днем в правительстве, но по вечерам Доминго вел иную жизнь – он превращался в тайного агента Управления безопасности. Фаусто, Ольге и Мауро дали четкие инструкции: не заикаться об этой работе отца, потому что у стен есть уши.

      В тот день, когда отец сообщил ему новость, Фаусто оставался дома один. Все утро он бродил по комнатам и в какой-то момент оказался перед шкафом, где Доминго хранил свои вещи. Шкаф оказался не заперт – настоящее чудо. Фаусто, конечно же, не упустил такую возможность: нашел удостоверение детектива, нашел незаряженный пистолет, вынул из кобуры и поглаживал ствол, воображая невероятно опасные и жестокие эпизоды, как вдруг в дверях возник отец. На лице его разом отражалось столько чувств, что его было почти не видно, словно Доминго стоял в зарослях. Голосом, какого Фаусто никогда у него слышал, он скорее взмолился, чем велел: «Иди попрощайся». Он отвел сына в соседнюю комнату. Фаусто увидел тело на кровати и лицо, накрытое белой тканью, так что видны были только закрытые глаза. Он поцеловал эту ткань, и много позже ему пришло в голову, что не коснуться губами холодного лица матери было ошибкой. Он упустил возможность и всю жизнь потом раскаивался.

      За смертью матери последовало множество новых бед. Несколько