Когда оттаял Байкал. Мария Александровна АнисоваЧитать онлайн книгу.

      Свекровь в периоды плохого настроения часто звонит моему мужу и спрашивает о том, готовлю ли я ему свинину и прибираюсь ли в квартире. Иногда вместо свинины у нас на ужин бывает курица, и тогда начинается громкая часовая лекция о том, какая я у него плохая жена: по дому ничего не делаю, сижу только книжки свои пишу! А ведь уже давным-давно детей рожать надо!

      Получилось так, что я существую в ситуации, где я сама и дело моей жизни всячески порицается. Меня осуждают за то, кем я являюсь – все, кроме нескольких людей. И самая главная из этого меньшинства, конечно, мама.

      Мама у меня вообще жертвенная натура. Она действительно после моего рождения полностью посвятила себя воспитанию и заботе. Поддерживала все мои начинания, ограждала от дурного влияния – порой, очень ревностно. Чуть ли не до совершеннолетия ходила со мной в больницы, помогала задавать вопросы вечно недовольным женщинам из окошка с надписью «Регистратура». А в сложные годы, когда мама оказалась без работы и мы жили на одну бабушкину пенсию (имею в виду, разумеется, бабушку по материнской линии) я вообще не видела, чтобы она когда-то ела. Притом, что у меня в тарелке всегда было что-то мясное.

      Только мамина забота помогла мне выдержать давление родственников и пойти той дорогой, которой я действительно хотела пойти. Она и до сих пор продолжает меня поддерживать, хотя не всегда разделяет и понимает мои взгляды. И я безумно ей благодарна, хотя ощущение неоплатного долга, возникшее от того, что я получила от неё больше, чем стоило, тоже не оставляет меня по сей день.

      Также меня поддерживает и муж, полностью осознающий ценность того, чем мне пришлось пожертвовать, чтобы остаться с ним. Он замечательный, умный, трудолюбивый и честный человек. Но притом он душа компании – легко заводит друзей, работает на любимой работе по профессии, реализуется как специалист. Ему сложно представить, что делал бы он, математик, оказавшись единственным технарём в городе, состоящем из одних библиотекарей. В городе, где в лифте исправляли бы не скорость движения кабинки, а орфографию.

      Оба они очень хорошие, по-настоящему родные мне люди. Но они другие. Они не могут понять меня просто потому, что никогда не чувствовали того же, что происходит у меня в душе. И это в сложившейся ситуации самое худшее – невозможность, бессмысленность искренности.

      Глава 3. О навыках коммуникации

      Зверь – это зверь; скот – это скот;