Капли Персиковой реки. Дмитрий МироновЧитать онлайн книгу.
гуляло много народу. Бабушки, коляски, дети на качелях. Без сомнения, на месте этого сквера сейчас жилой небоскреб или торговый центр.
Мы искали «немцев» под скамейками и в зарослях сирени. Нас было много, с деревянными автоматами. Сытые тополя разбрызгивали солнечные медали по асфальту, оранжевая пыль блестела на кафельных полах проходных «парадняков». Все двери настежь. Я слышала за спиной топот погони и хохотала так, что звенело в ушах. Я была счастлива. Запомнила каждый штрих, все созвучия в этом коротком отрезке времени.
– Убит!
– Нет, ты убит!
…Мама махала издали рукой, пришла с соседкой. Молодые, мои ровесницы. Маман в кримпленовом платье, подруга в черных штанах клеш с «молнией» на лобке и футболке «Ну, погоди!». Кольнула мысль, что ну его нахер такую моду, я категорически против.
– Женя! Папу не видел?! Найди, пожалуйста!
Женя знал, где папа. Черт подери, я будто в другом городе, едва узнала архитектурные диагонали. Женька вышел дворами на широкую улицу, снова свернул в переулок, и мы оказались на заднем дворе продовольственного магазина.
Косые стопки деревянных ящиков подпирали щербатые стены, пустые бочки вызывали недоумение. Черная дверь на эстакаде была приоткрыта, в щель было видно суету магазина. Мужики сидели на ящиках. Женька позвал отца:
– Пошли, мама ищет.
– Погоди, старик. Сейчас идем…
У него на ладони стоял стакан с жидкостью янтарного цвета. Он придерживал его со всем уважением, едва касаясь граней. Папа ждал, пока закончат речь почтенные алкаши. Разговор шел про то, что они посчитали – дядя Слава две машины пропил, если перевести на деньги. Этот факт вызывал трепет и уважение. Пожилой дядя Слава выглядел слегка надменным…
Дверь на эстакаде распахнулась, вышла тетка в рабочем халате.
– Слава, пошли работать, картошку взвесим.
Я увидела, что дядя Слава в грязном переднике и нарукавниках – грузчик, наверное. Тетка исчезла.
– Злая сегодня, не выебали, наверное…
– Иди, может, даст понюхать.
Гогот эхом гремел в тесном дворике. Мужики самые обычные, в рубашках с закатанными рукавами и брюках со стрелками. Диалоги начинались примерно одинаково:
– Ну что, ты вчера своей вкомкал вялого?
И все были счастливы, кроме одного типа. Я мысленно назвала его мудаком. Ему говорили – хорош, тебе завтра на работу. Мудак надувал глаза:
– У меня на эту работу хуй не стоит!
Он был в смешном пиджаке на алюминиевых пуговицах и еле стоял на ногах. Голова лежала на плече. Он смотрел в одну точку, взгляд полыхал ненавистью. Конечно, здесь веселее, чем в коммунальном раю перед черно-белым телевизором. Папаня, казалось, совсем забыл про сына. Мы с Женькой сидели неподалеку на ломаном ящике. С двух сторон нависали голые стены. Окна дома, что с эстакадой спрятались за занавески…
Внезапно, растрепанный мужчина в плаще и очках ворвался во двор. Лицо его свело в маску отчаяния, случилось