Издательский проект Петра Первого. Илья Копиевский и новые русские книги. Юрий ЗарецкийЧитать онлайн книгу.
и первых российских светских школ.
В первые же месяцы после выхода из печати Латинской грамматики несколько ее экземпляров, несмотря на свое критическое отношение к книге, закупил для своего училища Эрнст Глюк118. По этому же учебнику осваивали начала латыни ученики Новгородской славяно-греческой школы братьев Лихудов и, вероятно, нескольких других духовных и светских учебных заведений119. Помимо Латинской грамматики, особенно востребованными, судя по всему, оказались еще две книги: пособие по русскому языку и русско-латинско-немецкий «номенклатор»120. О популярности последнего могут свидетельствовать три его переиздания в первые десятилетия XVIII века. Последнее, вышедшее в Санкт-Петербурге в 1732 году под названием «Латинороссийская и немецкая словесная книга», помимо обеих столиц, использовалось в латинской школе Екатеринбурга121. Что касается сведений об учебнике русского языка, то он был в употреблении в Устюжской семинарии и, по-видимому, в латинской католической школе Немецкой слободы в Москве122. Историки русского образования считают, что по книгам Копиевского обучались также в цифирных школах и Школе навигацких и математических наук123. Впрочем, поскольку образование в России во времена Петра и еще долго после было преимущественно домашним, вряд ли ученики школ и училищ составили большинство их читателей. Скорее, этим большинством были просто любознательные русские люди самых разных возрастов и сословий.
Федор Поликарпов Среди русских читателей амстердамских книг находились и люди известные. Одним из них был справщик Московской типографии Федор Поликарпов-Орлов, в 1701 году назначенный начальником Приказа книг Печатного двора. Он был не только одним из первых, но и одним из самых внимательных их читателей, по крайней мере двух: русско-латинско-немецкого «номенклатора» и «Притч Эзоповых»124.
Об обстоятельном знакомстве с «номенклатором» свидетельствует использование его материалов в составленном Поликарповым славяно-греко-латинском букваре, печатание которого началось 28 декабря 1700 года, то есть спустя несколько месяцев после выхода словаря Копиевского125. Исследователи установили, что в одной из глав в несколько измененных формах здесь приводятся те же самые лексемы126. По-видимому, одновременно с «номенклатором» до Поликарпова дошли и «Притчи Эзоповы», также вышедшие из типографии Тессинга в первые месяцы 1700 года. Об этом снова свидетельствует его «Букварь», содержащий неодобрительный отзыв о появлении печатного перевода Эзопа. Богоугодное содержание своего собственного сочинения (в него вошли нравоучения Григория Богослова, святителя Геннадия I и других чтимых Восточной церковью авторов) Поликарпов противопоставляет сомнительным в вероисповедном отношении сочинениям языческих писателей и в качестве одного из них называет «типографическо зримы» басни Эзопа127.
Сохранившиеся экземпляры
Размышляя о месте учебных книг
См.: