Трагический эксперимент. Книга 6.. Яков КанявскийЧитать онлайн книгу.
не вставали под знамёна Белого дела. Каледин мог рассчитывать только на Чернецова и отчасти на Добровольческую армию.
Подтёлков напирал именно на своё казачье происхождение, на то, что Вольный Дон должен иметь широкую автономию в составе России, и призывал поделиться землёй с иногородними, но не за счёт казачьих наделов, а за счёт «излишков» из государственного фонда.
Большевики относились к Фёдору Григорьевичу как к этакой «мелкобуржуазной накипи», но в той ситуации на Дону он был их главным козырем.
23 января 1918 года в станице Каменской был создан съезд фронтового казачества, объявивший о создании Донского военно-революционного комитета (ДОВРК) под председательством Подтёлкова.
Каледину отправили ультиматум с требованием разоружить формирования белых, распустить войсковой круг, и, разумеется, передать власть ревкомовцам.
Атаман отправил в Каменскую считавшийся относительно надёжным 10‐й полк, который присоединился к митингам. Пришлось снова задействовать «скорую помощь».
30 января «чернецовцы» заняли станции Зверево и Лихую, после чего устремились на Каменскую. Ревкомовцы без сопротивления ретировались в Глубокую.
Каменскую Чернецов хорошо знал ещё с тех пор, как учился там в реальном училище. Местные жители тоже приняли его дружелюбно, а молодёжь стала записываться в отряд, так что ему удалось сформировать четвёртую сотню.
Между тем Подтёлков воззвал о помощи к АнтоновуОвсеенко и отрёкся от попыток выторговать казакам у новой власти какие-нибудь преференции.
На станцию Лихую выдвинулись 3‐й Московский и Харьковский красные полки под командованием Саблина.
Чернецов погрузил своих бойцов в эшелон и отправился навстречу. Участник грянувшего затем боя Николай Туроверов так описывал события:
«Выгрузившись из вагонов, партизаны рассыпались правее и левее пути в редкую цепь и во весь рост, не стреляя, спокойным шагом двинулись к станции. Какой убогой и жидкой казалась эта тонкая цепочка мальчиков в сравнении с плотной, тысячной толпой врага. Тотчас же противник открыл бешеный пулемётный и ружейный огонь. У него оказалась и артиллерия, но шрапнели давали высокого «журавля» над нашей цепью, а гранаты рыли полотно и только три-четыре угодили в пустые вагоны. Наши орудия стреляли очень редко (каждый снаряд был на учёте), но первым же попаданием был взорван котёл паровоза у заднего эшелона противника, благодаря чему все три состава остались в тупике.
Партизаны продолжали всё так же, спокойно и не стреляя, приближаться к станции. Было хорошо видно по снегу, как-то один, то другой партизан падал, точно спотыкаясь.
Наконец наша цепь, внезапно сжавшись уже в 200 шагах от противника, с криком «ура» бросилась вперёд. Через 20 минут всё было кончено. Беспорядочные толпы красногвардейцев хлынули вдоль полотна на Шмитовскую, едва успев спасти свои орудия. На путях, платформах и сугробах вокруг захваченных 13 пулемётов осталось более ста трупов противника.
Но и наши