Любитель. Евгений КрашенинниковЧитать онлайн книгу.
И есть одна категория зрителей (достаточно значительная), которая очень хочет понять все мотивы поступков персонажей во время совершения ими этих поступков. Желание это похвальное; но приводит оно к интересному времяпрепровождению. Человек смотрит несколько минут на экран, потом поворачивается ко мне (или иному созрителю) и спрашивает:
– А почему он так поступил?
Или:
– А что он хотел этим сказать?
Или:
– А… это… что это?.. Это… в смысле… э-э…
(Последний вариант обычно возникает в отношении фильмов Параджанова).
И ждёт ответа. Ты начинаешь полушёпотом отвечать; содиванник удовлетворяется, оборачивается к экрану – а там же уже прошли события, там что-то изменилось! Поэтому через полминуты он опять поворачивается с вопросом примерно той же тематики, но уже ещё более запутавшийся в происходящем.
Ставить на паузу – не выход; тогда вообще фильм развалится.
Откуда берётся это иллюзорное ожидание, что надо и можно сразу знать всё? Ведь в подавляющем большинстве случаев, когда мы общаемся с людьми, мы видим лишь маленький кусочек их жизни, вырванный из прошлого и настоящего. Вот пришли на день рожденья к друзьям; и у них ещё несколько гостей, которых мы видим впервые (одноклассники, сослуживцы, соседи). И эти люди говорят, хмурятся, смеются невпопад, реагируют на что-то. Но мы же ничего не знаем, про то, как собравшиеся общались раньше, изменяет ли гость своей супруге, пилит ли она его каждый день за то, что он мало зарабатывает свои сто тысяч, болеют ли они излечимой болезнью, поругались ли позавчера с младшей дочерью, были ли в поздней юности опыт чтения добрых книг и т. п. И ничего этого мы и не узнаем никогда – мы их не увидим больше. Но тогда и нельзя легко оценивать происходящее перед глазами.
А в кино мы видим полтора часа чужой жизни и хотим, чтобы всё было чётко и ясно: он её обругал справедливо, она терпит зря, а эти вообще ни за чем припёрлись.
Фильм «Осень» я лет пятнадцать никак не мог посмотреть. Вернее, смотрел его неоднократно, но никогда сначала, и никогда до конца, и не догадываясь, середина сейчас или эпилог. Просто первый раз я увидел его в середине 90-х в командировке, завтракая в номере, собираясь идти что-то там вещать работникам дошкольного звена. По телевизору шёл незнакомый мне фильм непонятно на какой минуте, и я понимал, что невозможно выключить телевизор и уйти. Но ведь работа. Так что увидел я всего минут пятнадцать-двадцать. И мне было достаточно этого, чтобы проникнуться жизнью героев и не спрашивать, а он ей кто, и «а почему они здесь», и где это «здесь» находится.
Тогда не было интернета, чтобы вбить программу телеканалов и узнать название. Да и показывать могли по кабельному. (Да-да, по кабельным каналам могли показывать не сериалы про убийц в погонах и без, ларьки на диване и битвы экстрасексов, а тонкое кино). И потом я регулярно попадал на этот фильм – никогда сначала, никогда до конца. Я понимал,