Малахитовая симфония. Группа авторовЧитать онлайн книгу.

      – Ты привела бешеную собаку! – орала дочь. Но через несколько минут Джесси уже лизала ей руку. Извинялась. Колли поступают по ситуации!

      Я же с ней могла делать что угодно. Раскрывать руками пасть и совать лекарство. Укладывать на бок и вычёсывать от ушей до хвоста, потом за все четыре лапы переворачивать на другой бок. Я никогда не играла в детстве в куклы. И всю жизнь хотела собаку.

      – Ты её любишь, а меня нет! – скандалила дочь. – Она мне не хамит, – отвечала я.

      …Она бежала на прогулках впереди – и было чем любоваться. Почему мне всегда хотелось, чтобы впереди бежала собака? Ей шло любое время года. Особенно осень.

      Когда приходилось ненадолго уехать, она снова худела и теряла шерсть.

      Нет, она вовсе не любила меня. Я была – обслуга, лекарь. Не хозяйка. Над ней не могло быть хозяйки. Как и хозяина надо мной.

      Она редко лаяла: только в сумерках или в лесу, если кто-то неправильный приближался. Но думаю – в реальной опасности она бы не защитила. Есть люди и звери, не знающие команды «фас».

      Зато её любила я. Нас держит в жизни любовь – она вовсе не должна быть взаимной.

      Любить – ещё и стараться понять. Создать общее… или поддержать, даже когда не понимаешь. А колли – пастушьи собаки. Загонщики. В воду Джесси было не затащить, даже из ванны выпрыгивала махом! Но вот пришла мне блажь поплыть через ночное озеро – и вдруг услышала: плывёт за мной…

      Колли ведут себя по ситуации. И не могут вынести, когда распадается стая…

      Джесси начала умирать, когда рушилась наша семья. Когда муж и дочь орали друг на друга, она залезала под стол. Под мой журнальный столик. Такая большая – под маленький столик. Только в это время она начала мне мешать: сяду работать – подойдёт и мордой отбросит правую руку: пойдём отсюда!

      Джесси заболела тоже в предзимье, в такую же морось и первый снег. Я знала, что она умирает. Но делала всё: травы, уколы, лекарства, говорила с ней, обнимала. Она не могла уже лежать: мешала больная печень – сказалась бродячая жизнь. Она только ходила за мной из комнаты в кухню и стояла ночью у дивана.

      А когда пришлось срочно улететь к маме в Сибирь – там, в первую ночь отдыха, какого ни есть, сквозь комнату проплыла красавица колли – и я поняла: Джесси уже нет.

      И тогда всё пошло лавиной.

      Моя дочь в своём подростковом бешенстве бросала школу за школой; болезнь мамы, уход мужа, смерти дорогих людей… утрата моей чёткой работоспособности, приобретение свойства не ставить ни в грош свою жизнь… а было ли это свойство?

      Я начала терять шерсть – а какая была шевелюра! Терять зрение – а видела в сумерках за километр. Терять память – а уж помнила всегда всё.

      …Но не было хуже, – торчало в сердце, пока ехала утром сквозь этот хмурый город, – не было хуже того, чтобы меня кусали мои любимые звери… с людей-то чего взять?