Сашка. Отпуск по ранению. Вячеcлав КондратьевЧитать онлайн книгу.
попотчуют?
– Обязательно, – улыбнулся комиссар, – и покормить постараемся получше, хотя, сами знаете, положение со снабжением неважное, распутица. Но что-нибудь придумаем.
– А как с эвакуацией? Я в ногу раненный, сам не могу…
– Для машин дороги пока непроезжие, а на подводах отправляем только тяжелораненых. Потерпите, товарищи, вот пообсохнет…
– Тогда и фриц попереть может, – сказал раненный в ногу.
– Есть данные, товарищи, что на нашем участке фронта немцы наступать не собираются.
Сашка приметил на себе взгляд лейтенанта. Он не был злым, скорее любопытным, но стало Сашке опять неловко. Не то чтоб страшился чего, просто происшедшее было противно Сашкиному нутру, и он никак не мог отделаться от чувства какого-то неудобства.
И показалось ему теперь, что ничего уж такого не было в подозрениях «старшого». Чего греха таить, были же самострелы. Двоих из трофейной команды засекли, один, совсем пацан, к ним в роту был прислан уже после трибунала – искупать кровью. И Сашка вдруг, еще не зная, чего скажет лейтенанту, спросил комиссара:
– Разрешите обратиться к старшему лейтенанту, товарищ комиссар?
– Обращайтесь, – разрешил тот.
Сашка помялся немного, потом нашелся:
– Вы меня, товарищ старший лейтенант, простите за давешнее… Не в себе был…
– Очнулся, герой? Ну, ладно. Я тоже не прав был, – улыбнувшись и совсем добродушно ответил лейтенант.
– Что это такое у вас было? – полюбопытствовал комиссар.
– Так, погорячились немного, – ответил «старшой» и добавил, обращаясь ко всем: – Завтра, товарищи бойцы, командир бригады будет лично вручать награды. У меня нет с собой списков, но могу сказать почти точно, что кое-кого из вашей палаты можно будет поздравить, – и показалось Сашке, что глянул лейтенант именно на него.
Что ж, вполне возможно. Ротный еще до немца посылал на него наградные листы, но и за немца-то должны дать обязательно. Сашка заулыбался – меньше, чем «За отвагу», быть не должно, а может, и «Звездочка»…
Когда начальство ушло, угостил Сашка на радостях всю братву Зининым табачком, и мутный осадок, остававшийся с утра, разошелся в его душе совсем. Доволен он, и что с лейтенантом вроде улажено, и что награда впереди почти верная. А потом и обед – правда, не очень, та же пшенка, только погуще и с хлебушком – окончательно поднял Сашкино настроение, и продремал он в покое почти до вечера.
Проснувшись, вышел Сашка на крыльцо покурить и воздухом свежим подышать. Солнце еще высоко было, но подходило уже к западу, к передовой. Там оно закатывалось за Овсянниковой и раскаляло разбитую эту и не достигнутую ими деревеньку докрасна, и после маялись они в ожидании обстрела – немец был точен и бил в аккурат после захода солнца.
И представилось Сашке, как через час будет дрожать его родная рота в продувных шалашиках и как кого-то беспременно сегодня пришлепнет, пожалуй, сержанта – не понравился он Сашке сегодня утром, – и как ротный будет говорить стоящим около убитого бойцам: «Ребятки,