Князь-раб. Том 1: Азъ грѣшный. Александр РодионовЧитать онлайн книгу.
правители забыли. Да как не забыть? Какой же след останется в студеной воде пролива? Даже и уголь от первопроходческих костров развеял без следа гуляющий по побережью ветер…
След едва ли будет заметен, если даже прошел атаман с ватагой по землям с битвами и были они удачны. Человеческий след обретает иное богатство, коли отложены в сторону пика и сабля, а воин ставит дом для житья, не утесняя того, кто пришел на эту землю раньше. Да только кому же захочется тесниться, хоть и просторна Сибирь?
Сказкой про белого бычка звучат заверения и утверждения о мирной планиде русских первопроходцев. Случалось, что и полвека и век уже стоял русский острог, а то и город в Сибирской земле, но вдруг приходили те, кто пришел сюда раньше, и воевали его. Штурмующие русские остроги несли на острие копий воодушевляющее воинов воспоминание: когда-то русских здесь не было! Да как им, воителям, скажешь: когда-то и вас тут не было. Некогда говорить, надо встречать гостя и ратоборствовать.
Но и не без азарта, не без похотливого дыхания ступали на новые земли казаки. Сунулась было ватага из Анадырского острога на Шантары, и всех до единого побили казаков гиляки – уж больно охальничать начали гости, меха щупать да в русские мешки упрятывать. А бывали и вовсе иные встречи на порубежье.
Не безродного предводителя войска послал китайский богдыхан император Канси, чтобы отнять у русских Аргунский острог. Послан был именитый маньчжур, четвертый сановник в государстве! Но «пришед к месту» и, как гласит летопись, «увидя русских людей житье доброе и поревновав тому житию», вернулся воин в Китай, велел женам и детям и всему роду своему сбираться в путь. Полтысячи человек привел он с собой в русские пределы. Чего только ни предпринимал богдыхан, чтобы вернуть утеклеца: сулил место третьего сановника, слал подарки, войско, наконец, за ним посылал. И даже был такой козырь у маньчжурской стороны на нерчинских переговорах, когда было сказано Федору Головину посланниками цинского правителя Сонготоу, Дунгувеганом и Лантенем: «Верните перебежчика. Наш он». На такое требование русский посол Головин ответил, ерничая: «Это того, который четыре года назад принял православный Христов закон и теперь зовется Петром? Дак его уж нет, помер в Нарыме. А вот сын его, тот и до Москвы дошел, и в дворянское звание пожалован, занесен в книгу по Московскому списку. Теперь он князем Павлом Гантимуровым, сыном Петровым зовется. Царь его подарками жаловал да, с Москвы отпуская, наказал: вернешься в те земли под Нерчинском, что твоими теперь записаны, сразу же из своих семи жен избери одну, сведи к попу, соблюди закон христианский, а остальных отпусти. Так что ныне не желает ворочаться князь Гантимуров к богдыхану. Вот разве что женки его, каких отбраковал, вернутся…»
Нелегко дались нерчинские переговоры стольнику и воеводе Федору Алексеевичу Головину. Иначе быть и не могло. Он пришел к даурским острогам, имея пять сотен московских стрельцов, да еще столько же было приверстано к Головину в Тобольске. Прочие