Князь-раб. Том 1: Азъ грѣшный. Александр РодионовЧитать онлайн книгу.
или стряпчих. Дом строился, когда Матвей Петрович назывался генерал-президентом и губернатором Московским. В этом доме ели и пили с серебра, и благодаря множеству гостей московская молва разносила восхищения: каким пламенеющим шелком китайским и двоеморховым бархатом голландским обиты стены в столовой, как сияют перламутром стены, украшенные сплошь жемчужными раковинами и заморскими зеркалами. Не один московский разиня застывал перед домом, вглядываясь в окна, как будто надеялся разглядеть: а и вправду ли на потолках гагаринских хором в воде, чудным образом пущенной на крышу, плавают живые рыбы?.. А те, кому доводилось заглянуть в спальню губернатора московского, крестились, не столько пораженные видом изображенного на иконах, сколько ослепленные блеском бриллиантов, рассыпанных точной рукой ювелира по золоченым окладам. И над всем разгулом роскоши в парадной зале дворца, почти у потолка, украшенного «бегами небесными», златобуквенно красовался девиз: «Зрением и потребством вещей человек веселится».
Петербургский домишко, как называл его Матвей Петрович, князь вынужден был поставить в 1710 году, когда Петр затребовал Гагарина из Москвы с деньгами, собранными по губерниям на строительство новой столицы. И иные годы из Петербурга для приемки денег приезжал в Москву комиссар канцелярии городовых дел. А тут понадобился зачем-то государю сам Гагарин. Нудно и долго собирался тот медный караван. Каждый двор в Российском государстве облагался податью на строительство Санкт-Петербурга, каждый россиянин откладывал для новой столицы свою медную денежку. Целая рать счетчиков денег в Москве неделями просиживала в приказах, чтобы пересчитать медяки, ссыпать их в рогожу, опечатать, а затем еще и закупорить в бочки и еще раз опечатать. Каждая бочка вмещала по две с половиной тысячи рублей. И когда оттискивался на толстых днищах российский двуглавый орел, когда укрывался и увязывался на санях медный груз, тогда и трогались в путь, чтобы к сроку доставить на край страны эту тяжкую всероссийскую подать, способную хоть чуть-чуть утолить ненасытность прожорливого города-младенца.
Гагарин тогда пришел в столицу Петра с обозом в сорок подвод. Царь, не спрашивая согласия, отослал Гагарина к архитектору Трезини, и тот, глянув на чертеж, недолго размышляя – сам государь прислал князя! – ткнул острием циркуля в правый берег Невы: мол, здесь, князь, поближе к его величеству, будет твой дом. Гагарин даже и не отнекивался, указ Петра был всем известен. И не изменило никак этой необходимости обзаводиться Гагарину петербургским домом новое решение Петра. Раздумывая, кого послать в Сибирь наместником, он остановил свой выбор на Гагарине. Краток был тот разговор:
– Твой корень в Сибири. Сам ты, князь, терт, бит и теперь являешься господином генерал-президентом и генеральным судьей Сибирского приказа. Клят, мят, но оправдан! И коль ты в самую нелегкую пору на Москве готовил оружное и амуничное для Полтавы, для Риги и с делом хорошо управился, то тебе и сам