Пришествие. Владислав МартЧитать онлайн книгу.
тюрьма и только он сам себя в ней и удерживал. Ему так было комфортнее страдать. Сидеть в комнате не выходя, потому что его якобы заперли. Другой ничего не менял, никуда не уезжал, не протестовал, а только цитировал выдуманных русских мыслителей, просиживал на КПП и смаковал виски с пластиковой пробной в удивительно красивой бутылке с нарисованным филином. Кто-то по-рокерски, по-ступински отхаркивал желчь в грязь, обходя и косясь на КПП, но заглядывая в окна, бормоча после приступа кашля о том, что при Сталине-Гитлере-Цезаре-Рамзесе такого не бывало. Ступин, не известный никому при жизни, стал популярен, потому что его песни в то время транслировало радио Судного дня. Помните, строки, что скоро солнце рухнет в Атлантику, Америку смоет волной, а на африканский берег выйдут рыбы и станут жрать негров? Мы реально так и думали в те дни. Мы радовались, что мы не негры. Мы радовались, что Ступин поёт на нашем языке и обо всём нас предупредил.
Никодим, что считал КПП не просто местом для выпивки и обмена новостями, но и Клубом культуры, вмешивался в загрязнение как речи, как и пола. Мог грозно опешить фигурным ругательством, а то и замахнуться своей ладонью, размером со снеговую лопату. Никодимская ладонь вроде бы никого не трогала, но все были осведомлены о её тяжести в делах порядка на КПП. Она же, эта ладонь-лопата, громко хлопала по столу-прилавку, когда со стороны дороги показывался свет робомобиля. Звук этого хлопка всем был хорошо знаком. Знак опускаться на пол плашмя, гасить окурки и молчать. В такую минуту все шестьдесят квадратных метров помещения оказывались устланы ламинатом из тел смотрящих друг другу в случайные плохо отмытые части тел. Свет проезжал мимо КПП каждую неделю. Я уверен, что оператор того света знал, что мы тут прячемся. Но ожидая численный перевес не совался к нам. По сути, после единственного пятничного рейда, нас особенно не искали. На нас махнули рукой. Надеюсь у Пришедших есть руки. Это постепенно приводило к тому, что в посёлке появлялось всё больше людей. У нас оказалось безопасно. Хотя, как людей, мужчин, все были мужчинами. Женщины лишь приходили во сне и сообщали, что искать их не нужно. Они теперь заняты новыми делами. По ночам новенькие приходили из тех мест, где «всех забрали». Когда Никодим, спрашивал, а вас отчего ж не забрали, подослали к нам? Пришельцы тупили взор, хватались за сердца, а однажды долгоногий дядька в плаще упал в обморок от данного вопроса. Как после такого не принять в посёлочную коммуну? Признаюсь, я начинал тайно мечтать, чтобы нас всё-таки почистили, проредили. Я тогда считал, что их и меня не взяли, потому что мы самые бесполезные существа на земле. Неприятно много мутных личностей дышало рядом, выдавая и моё место укрытия. К тому же, мало кто мог достоверно объяснить, что случалось с забранными. Показания совпадали только в одном. Пришедших лично никто не видел, сначала забрали женщин, потом детей, во многие места невозможно было пройти, мешала невидимая завеса или внезапный, валящий на бок сон. Мешало исчезновение женщин, их особый взгляд на мир. Когда