Неопалимые. Сергей Ильич ИльичевЧитать онлайн книгу.
волчицей, научили осознанию того, как создавался окружающий его мир. Его поездки с Басилевсом были своеобразным учебником жизни, которым одарила своего любимца матушка-природа. Возмужавший подросток во время боевого поединка мог самостоятельно подниматься в воздух и незаметно перемещаться, каждый раз оказываясь у противника за спиной. Или переходить реку как по воде, так и по дну, а также сливаться с природой так, что буквально в метре становился невидим даже такому искусному мастеру слияния с природой, как огромный олень-марал. А уж бег его был просто удивительным… Шаг мягкий, пружинистый, выверенный, прыжок сильный, грациозный и точный.
И вскоре настал тот день, когда Басилевс дал понять старику Зевсу, что настало время отвести Алешу к родному очагу.
Боярин Ростислав Ногин с месяц как вернулся из очередного северного похода с великим князем. Поход оказался неудачным…
В Москве на заседании Боярской думы, куда Ногин опоздал, он схватился с Ноздревым, когда тот, лукаво оправдываясь (а по сути просто врал), переводил стрелки за поражения в битве под Ревелем на воинов Ногина.
– Ты нагло лжешь! – воскликнул в ответ ему Ростислав. – Тебе поручены государем были посады, чтобы тылы в той битве наши прикрывать, когда на штурм мы утром выходили…
– Неправда! – закричал в ответ Ноздрев. – Вы, Ногины, еще у деда моего служа, уже тогда всегда сдавали города и укрепленья оставляли. И не иначе как за то в бояре с перепугу и попали.
Ногин сделал шаг вперед и уже готов был схватиться с Ноздревым, но был остановлен извещением о появлении в палатах царя Иоанна, который, как оказалось, начавшуюся перепалку слышал, а потому обоих отправил с глаз долой в свои вотчины.
Ростислав был в бане, когда ему доложили, что у ворот поместья стоит его пропавший пес Зевс и какой-то приблудный подросток. Ногин пса любил. Второй такой был лишь в государевой псарне. И перетянувшись платом, не поленился, встал и вышел с несколькими слугами к воротам.
– Зевс… родной ты мой… совсем старик… – говорил боярин, узнав своего любимца. – Где же ты был все это время…
Он обнял пса, нечаянно напомнившего ему зарубцевавшуюся боль, связанную с потерей жены и детей. И лишь потом обратил внимание на сопровождающего пса подростка.
– Не может быть… – тихо произнес он, вдруг увидев тонкий кожаный ремешок, некогда надетый им самим на новорожденного младенца, а теперь стянувший возмужалую шею подростка. И застывший в вороте рубашки серебряный крестик, который сам привез родившемуся сыну еще из первого своего северного похода с великим князем.
Мальчик и сам внимательно всматривался в черты отца.
– Алеша, мой сынок, неужто то возможно… О, Зевс… я понимаю, что это тебя мне надо будет одарить за сей нечаянный подарок… – и, раскинув руки, обнял обоих, прижимая к своей груди.
Из-за широкой спины царского воеводы выглянула дочка управляющего поместьем по имени Мария, ровесница Алексея, а потом и вовсе вышла, держа