Город на Стиксе. Наталья ЗемсковаЧитать онлайн книгу.
не верила ей ни секунды.
Ну, а утром раздался звонок, и так как часы показывали неприличные для моего круга девять ноль-ноль, а в трубке прорезался голос Олега Дуняшина из «Вечерки», с которым мы, приятельствуя, все же конкурировали, а значит, никогда не обменивались срочными новостями, я поняла: что-то случилось.
– Это правда? – спросил, заикаясь, Дуняшин.
– Правда – что?
– Что Крутилов убит?
– Ты что, сегодня же закрытие сезона… – начала было я и проснулась окончательно. – Когда? Кто сказал?
– Вчера, в восемь вечера в собственной спальне. Но информация не проверена.
Через час я входила в репетиционные помещения «Балета Георгия Крутилова», и по тому, как взглянула на меня вся в черном завлит Ника Маринович, как медленно подтягивались танцовщики с прямыми спинами и каменными лицами, стало ясно: да, правда…
Молчали все. Только глухо, ровно, монотонно – и, видно, не в первый раз все это повторялось – звучал голос педагога-репетитора Оксаны Думченко, прерываемый всхлипами и слезами:
– …Я должна была забрать документы. Договорились, что зайду назавтра утром. А потом он звонит и говорит: лучше нынче вечером, накануне, что так ему удобнее. Сказала, что приеду в десять, а сама приехала в одиннадцать – он ведь поздно ложится. Стою, звоню, никто не открывает. И телефон не отвечает. Я дверь толкнула, а она не заперта. Вошла – тихо. Я в гостиную, на кухню, зову: «Георгий Александрович!» Потом в спальню… Открыла дверь, а он… он… там весь голый… на кровати… кровь … и голова вот так назад… Ой, мамочки мои, да что же это! А если бы я пришла на час раньше, как обещала! Там же убийца был!
– Ну, без подробностей, Оксана Павловна, здесь пресса, – одернула ее железобетонная Маринович, дала что-то выпить. – Прошу вас, Лиза, не цитируйте все это. Оксана Павловна упала в обморок, оказывали помощь, и что там она видела, никто не знает. Идемте, вам нужен портрет для газеты.
Уничтоженная смертью Крутилова, я сидела, пытаясь писать.
Непрерывно звонил телефон со стандартным вопросом, на который я давала стандартный ответ, не в состоянии поверить до конца в случившееся.
Господи, почему, почему он? Здесь и так никого не осталось!
На столе были разложены его снимки, которые мы так любили публиковать по причине фактурности и колоритности модели. По причине ее избранности. Даже не постановочный, сделанный обычной «мыльницей» снимок выдавал портрет Крутилова за произведение искусства: редкой красоты форма черепа, элегантный точеный профиль, царственное чело. Именно царственное и именно чело, вызывающее у окружающей черни одновременно восхищение и раздражение.
Как его только не обласкала критика – римский патриций, высокий древний дух, правитель, император… Из трех трупп создать на ровном месте, без денег и связей, собственную империю, частный театр, выдавать по пять-шесть премьер в год, отвечать за такое количество людей – здесь нужно было быть художником, продюсером, мыслителем, провидцем.