Стратегия Византийской империи. Эдвард ЛюттвакЧитать онлайн книгу.
и всё остальное[108].
Весь степной коридор к западу от Волги, проходивший между лесами и вдоль северного берега Чёрного моря вплоть до Дуная, стал в силу этого постоянной ареной византийской дипломатии, которая обычно добивалась успеха в деле превращения множества разнообразных потенциальных врагов в средство самоспасения. Однако во времена Аттилы этого не случилось: то ли из-за неправдоподобного отсутствия других степных народов, то ли потому, что его держава действительно простиралась гораздо дальше Дуная. Как бы то ни было, с дипломатической точки зрения империя Аттилы равным образом могла простираться вплоть до нынешнего Владивостока, потому что, когда Византия испытывала самую острую нужду в союзниках, живущих восточнее, которых можно было бы убедить двинуться на запад и напасть на гуннов с тыла, не нашлось никого: ни крупных народов, ни мелких.
Поэтому не оставалось иного выбора, кроме как прибегнуть к более низменной, но всё же полезной форме дипломатии: вместо того чтобы положиться на помощь золота, дабы заставить другие народы напасть на гуннов, его надлежало использовать для того, чтобы откупиться от самих гуннов. Удерживая дома и конницу, и пехоту, Феодосий II направил послов для переговоров с Аттилой, чтобы убедить его впредь оставаться за границами империи. Это было куда эффективнее, чем отправлять новые военные силы, которые потерпели бы поражение, как и прежние, и дешевле, чем потерять налоговые поступления из разграбленных провинций. Прежде ежегодная плата Аттиле составляла несколько сотен фунтов золота, но эта дань была повышена до 2000 фунтов золота, хотя её не выплачивали до 447 г., когда было достигнуто полное соглашение, по которому требовалась единовременная выплата 6000 фунтов золота, а в будущем предполагались ежегодные выплаты в размере 2100 фунтов золота. Громадные суммы? 6000 фунтов золота по нынешним ценам составило бы примерно 75 072 000 долларов (но древнее золото, разумеется, обладало значительно большей ценностью). Приск Панийский, конечно, думал, что такая плата была катастрофически высокой:
Царь принуждал всех вносить деньги, которые следовало отправить к уннам. Он обложил податью даже тех, которые по приговору суда или щедроте царской получили временное облегчение от тягостной оценки земли. Положенное количество золота вносили и особы, причисленные к сенату, выше своего состояния. Многих самое блистательное состояние их довело до превратностей. Побоями вымогали у них деньги, по назначению чиновников, на которых возложена была царем эта обязанность, так что люди издавна богатые выставляли на продажу уборы жен и свои пожитки. Такое бедствие постигло римлян после этой войны, что многие из них уморили себя голодом или прекратили жизнь, надев петлю на шею[109].
Один современный историк, недолюбливавший богатых, отказался признавать истинность этого пассажа, видя в нём лишь риторическое преувеличение и/или свидетельство классовой солидарности с налогоплательщиками,
Из обширной литературы см. книгу А. М. Хазанова:
Excerpta de Legationibus gentium ad Romanos (Выдержки о посольствах народов к римлянам), 3; рус. пер. Г. С. Дестуниса, цит. по: