Андрей Сахаров. Наука и Свобода. Геннадий ГореликЧитать онлайн книгу.
новинки только что законченной войны.
Чего президент не мог
Президент Академии наук мог многое, но далеко не все. Партия и правительство, одной рукой построив высокогорную станцию и снарядив заокеанскую экспедицию, другой все крепче сжимали бразды правления наукой, которые одновременно были и путами. Вавилов ясно почувствовал это осенью 1946 года во время первых выборов в Академию при его президентстве. Среди других была выдвинута кандидатура Игоря Тамма – главного теоретика ФИАНа, члена-корреспондента АН с 1933 года. Его избрание в академики казалось совершенно неизбежным и по его положению в науке и в силу того, что новый президент хорошо знал его. Однако еще лучше знали в секретариате ЦК, где все кандидатуры рассматривались перед выборами и… Тамм не получил одобрения[131].
Вавилову пришлось выдвинуть другого кандидата, другого фиановского теоретика – Михаила Леонтовича. Больше всех с этим был не согласен сам Леонтович, и это, видимо, единственный случай в истории Академии, когда кандидат столь решительно сопротивлялся своему избранию. 24 ноября 1946 года он написал письмо Президенту Академии и директору своего института: «Обращаюсь к Вам с просьбой использовать Ваше положение в Академии и авторитет и принять меры, которые гарантировали бы меня от избрания в действительные члены АН»[132]. А в письме, по его просьбе зачитанном на собрании Отделения ФМН, Леонтович объяснил: «имеются уже два кандидата физика-теоретика, которые на мой взгляд являются несомненно достойными избрания в действительные члены АН – это профессора И. Е. Тамм и Л. Д. Ландау. Поэтому, не желая конкурировать с этими кандидатами, я и считаю нужным свою кандидатуру снять»[133].
Свобода академических выборов ограничивалась тем, что мнение ЦК заранее, перед тайным голосованием, доводилось до партийных академиков, которым надлежало позаботиться, чтобы это мнение не было тайной для академиков беспартийных. В 1943 году, при избрании Курчатова, академики не сразу прислушались к мнению партии. В ноябре 1946-го они оказались послушнее – оставили Леонтовича в списке кандидатов, выбрали его большинством голосов (13:2) и забаллотировали Тамма (4:11).[134]
Более послушными академиков сделало только что прогремевшее на всю страну погромное постановление ЦК «по литературе» от 14 августа. Его изрек главный партийный идеолог А. А. Жданов, растоптав поэзию Анны Ахматовой и прозу Михаила Зощенко. А теперь тот же самый Жданов высказался против кандидатуры Тамма… Надо отдать должное четырем непослушным, проголосовавшим за Тамма.
Государственные вожжи Вавилов ощущал не только в стенах президиума Академии, но и в своем родном ФИАНе. В апреле 1947-го у аспиранта института Леона Белла безо всяких объяснений отняли пропуск. Это означало, что его лишили «допуска». В то время появилось новое деление физиков: помимо теоретиков и экспериментаторов возникли «допущенные» и «недопущенные». Режимные органы сочли, что Беллу с его американским
По свидетельству Е. Л. Фейнберга, одного из ближайших учеников И. Е. Тамма, его кандидатуру вычеркнул лично А. А. Жданов. См.: Эпоха и личность. Воспоминания о И. Е. Тамме. М., 1995, с. 323. Конкретные причины высшей партийной немилости к Тамму, помимо его личных потерь 1937 года, не известны.
Архив РАН 596-3-245, л. 1.
Архив РАН 2-8/1946-74, л. 4.
Архив РАН 2-8/1946-69, л. 2;. 2-8/1946-74, л. 6,11.