Клуб заграничных мужей. Мария Жукова-ГладковаЧитать онлайн книгу.
смысла (надо будет обратиться к какому-нибудь филологу, если жива останусь, чтобы перевели), зажал глаз одной рукой, но скорости не сбавил.
Я вылетела в коридор, вспомнила, что на кухне имеется набор больших ножей, висящий на стене, и ринулась туда, так и не выпуская подсвечника из рук. Дом трясся от грохота ног детины. «Как бы не рухнул», – успела подумать я, влетая на кухню. Детина ворвался вслед за мной, изрыгая проклятия. Свободной рукой я схватила какую-то кастрюлю, стоявшую на кухонном столе, и сумела огреть ею преследователя по морде, потом, сама не знаю каким образом, изловчилась – и кастрюля оказалась надетой парню на голову. Из-под нее летели такие проклятия, что, казалось, моим потомкам до седьмого колена счастья в жизни не видать. Тембр голоса у парня под кастрюлей несколько изменился, и если бы мы познакомились в другой ситуации, я бы от души посмеялась, вспомнив, как обычно ставлю механические будильники в кастрюли, чтобы они громче звонили. Тут получалось не громче, а глуше и как-то сочнее, что ли…
Парень вместо того, чтобы быстро скинуть кастрюлю, стал махать кулаками во все стороны, рассекая воздух. Ориентацию, что ли, потерял? Или перестал соображать? Хотя меня брали большие сомнения насчет наличия в его организме серого вещества, скрытого пуленепробиваемым черепом. Если оно там имелось, то только в малом количестве, достаточном для комара или паука. А вообще ему бы не помешало сделать прививку от бешенства. Или там целых сорок уколов положено?
Поскольку шприца под рукой не было, я, недолго думая, врезала парню коленом по самому дорогому. Откровенно признаться, мне не хотелось его убивать, я вообще стараюсь этого никогда не делать (только не всегда получается, скажу честно), лучше просто вывести из строя. Хотя неизвестно, что бы предпочел он сам. Но не спрашивать же?
Детина тем временем рухнул на пол, стукнувшись кастрюлей (не знаю, амортизировала она удар или наоборот), та с его башки слетела, я увидела еще более перекошенную морду, чем раньше (хотя пару минут назад мне казалось, что это невозможно), руки детины сжимали самое дорогое. Он стал с воем кататься по полу, отсекая мне дорогу к выходу. Тут мой взгляд упал на ряд кухонных ножей, за которыми я сюда и примчалась. Схватив самый большой, я сжала его в свободной руке, но не успела решить, что делать дальше: в дверном проеме возникла абсолютно голая Верка с небольшим топориком в руке.
– Ты в норме? – бросила она, глянув на детину, с воем катающегося по полу.
– Ага, – ответила я и попросила подружку как-нибудь изловчиться, чтобы стукнуть детину топорищем по голове. Тогда мы его свяжем и допросим: следовало все-таки выяснить, во что мы вляпались на этот раз.
Верка перевернула топорик, вслух посетовала, что он достаточно легкий, не то что русские топоры, которые ей доводилось держать в руках (в тех же целях, что и этот), заметила, что на иностранный пластик у нее надежды мало, но тем не менее мужику по затылку заехала, потом для надежности добавила ногой, но нога была обута лишь в