Хитрый способ (сборник). Виктор ДрагунскийЧитать онлайн книгу.

      Тогда я схватил горсть снега и стал прикладывать его себе ко лбу, как будто у меня началось уже воспаление мозга и я сошёл с ума. Я орал:

      – Девчонке пять лет, скоро замуж выдавать! А она – «сыски».

      У Алёнки нижняя губа скривилась так, что полезла за ухо.

      – Я правильно сказала! Это у меня зуб вывалился и свистит. Я хочу сказать «сыски», а у меня высвистывается «сыски»…

      Мишка сказал:

      – Эка невидаль! У неё зуб вывалился! У меня целых три вывалилось да два шатаются, а я всё равно говорю правильно! Вот слушай: хых-ки! Что? Правда, здорово – хыхх-кии! Вот как у меня легко выходит: хых-ки! Я даже петь могу:

      Но Алёнка как закричит. Одна громче нас двоих:

      – Неправильно! Ура! Ты говоришь «хыхки», а надо «сыски»!

      А Мишка:

      – Именно, что не надо «сыски», а надо «хыхки».

      И оба давай реветь. Только и слышно: «Сыски!» – «Хыхки!» – «Сыски!».

      Глядя на них, я так хохотал, что даже проголодался. Я шёл домой и всё время думал: чего они так спорили, раз оба не правы? Ведь это очень простое слово. Я остановился и внятно сказал:

      – Никакие не «сыски», никакие не «хыхки», а коротко и ясно: фыфки!

      Вот и всё!

      Тайное становится явным

      Я услышал, как мама сказала кому-то в коридоре:

      – Тайное всегда становится явным.

      И когда она вошла в комнату, я спросил:

      – Что это значит, мама: «Тайное становится явным»?

      – А это значит, что если кто поступает нечестно, всё равно про него это узнают, и будет ему стыдно, и он понесёт наказание, – сказала мама. – Понял?.. Ложись-ка спать!

      Я почистил зубы, лёг спать, но не спал, а всё время думал: как же так получается, что тайное становится явным? И я долго не спал, а когда проснулся, было утро, папа был уже на работе, и мы с мамой были одни. Я опять почистил зубы и стал завтракать.

      Сначала я съел яйцо. Это ещё терпимо, потому что я выел один желток, а белок раскромсал со скорлупой так, чтобы его не было видно. Но потом мама принесла целую тарелку манной каши.

      – Ешь! – сказала мама. – Безо всяких разговоров!

      Я сказал:

      – Видеть не могу манную кашу!

      Но мама закричала:

      – Посмотри, на кого ты стал похож! Вылитый Кощей! Ешь. Ты должен поправиться.

      Я сказал:

      – Я ею давлюсь!..

      Тогда мама села со мной рядом, обняла меня за плечи и ласково спросила:

      – Хочешь, пойдём с тобой в Кремль?

      Ну ещё бы!.. Я не знаю ничего красивее Кремля. Я там был в Грановитой палате и в Оружейной, стоял возле Царь-пушки и знаю, где сидел Иван Грозный. И ещё там очень много интересного. Поэтому я быстро ответил маме:

      – Конечно, хочу в Кремль! Даже очень!

      Тогда мама улыбнулась:

      – Ну вот, съешь всю кашу, и пойдём. А я пока посуду вымою. Только помни: ты должен съесть всё до дна!

      И мама ушла на кухню.

      А я остался с кашей наедине. Я пошлёпал её ложкой. Потом посолил. Попробовал – ну невозможно есть! Тогда я подумал, что, может быть, сахару не хватает?