Во имя Гуччи. Мемуары дочери. Патрисия ГуччиЧитать онлайн книгу.
в северной части Ломбардии. Восемьсот бывших правительственных служащих, включая моего деда, были призваны на работу в этот городок. У них, оставшихся в Риме без работы, не было особого выбора, кроме как принять это предложение. Альфредо был особенно счастлив возможности снова послужить своему дуче.
Моя мать, которой тогда было пять лет, была усажена в поезд вместе с ее матерью, старшим братом Франко и сестрой Габриэллой. Семья покинула Рим и поселилась в маленьком домике в курортном городке Мадерно, расположенном недалеко от Гарньяно. Не считая восторга от увиденного впервые в жизни снега, в остальном переезд дался им нелегко: пришлось жить в городке, где основная часть недвижимости была изъята для расселения внезапного наплыва приезжих. Местные жители, которые свысока глядели на южан, злились на новоприбывших, и мою мать дразнили в школе за ее римский акцент, заставляя ее стыдиться и чувствовать себя чужаком.
Охраняемый солдатами и изрытый бомбоубежищами, этот прежде мирный регион теперь часто становился объектом налетов авиации союзников. Когда несколько солдат Муссолини были убиты во время авианалета, жителям городка, включая мою мать, было приказано выстроиться вдоль улиц для участия в траурной процессии. Семья Паломбо, скучавшая по дому и не сумевшая освоиться в новой среде, оставалась в Мадерно до конца войны и прибытия американских войск. После казни Муссолини им пришлось вернуться в Рим. Этот опыт изменил их всех.
Моему деду удалось найти гораздо менее значительную должность, чем была у него до войны, с меньшей зарплатой. Затаенная злоба сказалась на его здоровье, усугубив уже существовавшие язву желудка и болезнь почек, и боль лишь ухудшала и без того скверное настроение. Моя мама часто становилась жертвой дурного нрава отца, ее били за малейшую провинность. Мой дядя Франко старался не попадаться отцу на глаза, а тетя Габриэлла, которая была красива, умна и вообще «папина дочка», единственная избегала его постоянных придирок. Мою мать часто – и не в ее пользу – сравнивали с Габриэллой, что порождало у младшей дочери ощущение, будто у нее мало общего с братом и сестрой. Одинокая и погруженная в себя, она научилась играть и жить в своем собственном мирке. Памятуя о своей изоляции в детстве, могу лишь посочувствовать ей.
Что ж, по крайней мере, хотя бы мать любила ее без всяких условий – или так она думала. В восемь лет мама случайно подслушала, как моя бабушка говорила подруге: «Я не хотела рожать Бруну. Мы не могли позволить себе еще одного ребенка, и я делала все, чтобы избавиться от плода». Моя мать, слишком незрелая, чтобы разбираться в причинах, была буквально сокрушена услышанными словами, оставившими в ее душе шрамы на всю жизнь. Вскоре после этого у нее сложилась странная привычка – повсюду носить с собой сумочку как источник утешения. Эта привычка сохранилась у нее до сих пор. В сумочке она держала свои немногочисленные детские сокровища и начала обмениваться ими со всеми, кто предлагал ей какой-либо подарок. Даже если речь шла о чем-то