Черный грифон. Евгений МисюринЧитать онлайн книгу.
спросил:
– Ну чего?
– Ты московит еси? – тот говорил с таким явным пренебрежением, словно перед ним был не человек, а в лучшем случае таракан.
– Что? – не понял сначала вопроса Платон.
Акцент был гортанный, похожий то ли на немецкий, то ли на турецкий. Но через секунду сознание распознало русские слова, и пленник интенсивно закивал.
– Да. Я из Москвы.
Собеседник ничего не ответил, лишь задумчиво прикрыл глаза, будто глядя из-под ресниц, и, секунду помедлив, ударил своего коня коленями в бока, уходя вперёд. Платон печально посмотрел ему вслед. Внезапно, плечи сами собой вздрогнули, руки безвольно повисли. Пленник чуть слышно всхлипнул, затем ещё раз. Минута, и Смирнов лежал на дощатом полу клетки, заходясь истерическим плачем. Его трясло, руки непроизвольно шарили вокруг тела, глаза были закачены под лоб.
Надсмотрщик хотел подъехать, разобраться, и уже достал короткую кожаную плётку с несколькими хвостами, но человек с собачьей головой, подвешенной у седла, уверенно взял его за руку и остановил одним взглядом. Надсмотрщик недоуменно пожал плечами.
Раннее тёплое солнце только показалось из-за горизонта, щекоча розовыми лучами набежавшие за ночь облака. Те, не выдержав ласковой пытки, разбегались в стороны, давая дорогу поднимающемуся светилу.
Первые блики зазолотили кроны высоких корабельных сосен, вырывая их из-под одеяла ночи. Ранние птахи, энергично стряхивая с себя ночную росу, робко пробовали подстывшие за ночь голоса. Под неохватными дубами, раздвигая неугомонными, постоянно шевелящимися пятаками корни и старые листья, полезли из ночных лежбищ на зарождающийся свет кабаны. Вот уже заиграли яркие золотые зайчики на флюгерах остроконечных крыш хорома коназа Владигора. Из стойл послышалось фырканье проснувшихся коней, из курятников первые робкие кудахтанья. Единственный петух в хороме давно уже спел свою утреннюю побудку и теперь гордо восседал на маковке сторожевой башенки, с достоинством наблюдая, как, повинуясь его зову, поднимается из-за края Земли Ярила-батюшка.
Весёлый солнечный зайчик в две ладоши размером запрыгнул в узкое окошко горенки и, примостившись на потолке, задрожал, готовясь продолжить путь. Вот он ещё раз, особо сильно, вздрогнул, и неспешно двинулся к стене. По-хозяйски прошёлся по вывешенным под полицей платьям, как простым, на каждый день, так и парочке праздничных, вычурных, и ни разу ещё не выгулянных. А куда в них ходить здесь, в лесу, среди Ариманских гор? Лишь один раз надевала эту красоту хозяйка. Покрутилась перед зеркалом, повздыхала сокрушённо, да и повесила от соблазна подальше обратно.
Солнечный разведчик спустился на явно самодельного тряпичного мишку, бережно усаженного на край тумбы. Мишка был воином, это виделось по проволочной кольчуге, сплетённой ловкими руками из тонкой медной нити, по мечу, выточенному из столового ножика, и аккуратно пришитого к лапе игрушки широкими чёрными стежками. Зайчик задержался, будто пытаясь поближе познакомиться с хранителем