Небо цвета влюбленного кота. Алексей ЕгоровЧитать онлайн книгу.
прошло ли плановое отключение горячего водоснабжения, возможно, оно планируется или происходит в данный момент). Скользящий (ничего не несущий за собой в эмоциональном и сексуальном плане) прощальный поцелуй. Дежурные бутерброды в портфель (знать бы еще, кто их по ночам изготавливает, цены ему нет!). И постоянно путаем педали. Наступило ли оно, это пресловутое «завтра»? Или «завтра» все же наступит завтра? Лучше всего в этом разбираются люди, которые непосредственно в этом самом «завтра» и пребывают. А пребывают там лишь те, у кого этого самого «завтра» попросту нет.
Я сам из таких. Сегодня я проживаю свой последний день. И чем же я занят? Я вслушиваюсь в каждую секунду, пытаясь взвесить ее ценность и ощутить на своей коже ласкающее прикосновение времени? Или, возможно, я перелопачиваю в своей памяти многотомные фотоальбомы и рукописные дневники?
Помнится, в школьные годы в моде были анкеты с нелепыми, но очень про главное вопросами. Девчонки-одноклассницы аккуратно выводили в толстых общих тетрадках: «Любимый цвет?», «Любимый вкус?», «Любимый…». А потом еще что-то о глубине твоих искренних чувств, о первом поцелуе… И все это чудо, было сдобрено приклеенными цветами из открыток, бережно собранных от разных торжеств и событий. И рисованными сердцами и стрелами. Девчонки тогда ходили в ядовитых лосинах и с переменным успехом травили нас этим своим ядом.
Или, может, я решил восполнить пробел и успеть именно сегодня прочесть все самые нужные книги? Может, можно еще успеть посадить деревце? Перевести бабушку через дорогу? Снять котенка с крыши и щедро посыпать семечек городским пижонам-голубям? Покормить лошадь яблоком с ладони. Позвонить маме? Признаться в любви? Научиться слушать тишину? Поговорить с богом?..
Не сильно ли много планов на последние сутки? Мои же начались до банального просто. А закончились… Но обо всем по порядку.
В детстве отец лупил меня как резинового зайца. Видимо, пытаясь таким образом выколотить из меня все то, что не соответствовало его представлениям о современном интеллигентном человеке. Первый раз он поднял на меня руку, когда я ненароком отозвался на чужое (свое) имя. Дело в том, что с моим именем связана довольно-таки мутная история. При моем рождении отец не присутствовал. Нет, он не бросил нас с мамой, он попросту не был в курсе, что я появился на свет. Их связь с мамой была минутным увлечением (или, если хотите, данностью). Мама уже тогда начала попивать «ослиную мочу» – так в тех местах, где рождаются такие, как я, называют все остатки пива из толстопузых кегов. Тех, что с щедростью делились своим содержимым всю ночь. А наутро их выбросили на общую, весьма разросшуюся городскую свалку. Такие, как мама, упорно выдавливали из их нутра остатки желтой пены, отстаивали ее до образования однородной жидкости и употребляли. У «ослиной мочи» был вкус ослиной мочи, но каждое утро мама упорно шла на свалку и добывала до трех-четырех литров. Чтобы от «мочи» был толк, гораздо позже она начала