Вельяминовы. Время бури. Книга вторая. Часть седьмая. Нелли ШульманЧитать онлайн книгу.
на такое у них хватало.
На совещании решили, что все советские граждане, находящиеся в Германии на время освобождения страны, подлежат строгой фильтрации:
– Если мы не доверяем оставшимся на оккупированных территориях, – заметил Эйтингон, – то, тем более, мы не должны обманываться слезливыми сказками, товарищи. У каждого предателя, уехавшего в Германию, найдется своя легенда…, – на конференции в Тегеране лидеры союзных стран обсуждали послевоенное устройство бывшего рейха. У Советского Союза имелся костяк предполагаемого, социалистического государства. В антифашистских школах обучались пленные. Летом создали комитет «Свободная Германия», где заправляли счастливо не расстрелянные до войны немецкие эмигранты, коммунисты, и «Союз немецких офицеров», во главе с генералом Зейдлицем.
В беседке горела керосиновая лампа.
Журавлев смотрел на новое фото жены и дочки. Наташа с Машенькой обосновались в ведомственной квартире, на Садовом Кольце. Дочка уверенно ходила и лепетала. По телефону, Журавлев услышал четкий, высокий голосок:
– Папа! С днем седьмого ноября…, – Машенька забавно картавила:
– Надо сказать Наташе, что они отлично вышли на фото…, – Наташа, в роскошной чернобурке, снялась с дочкой на коленях. Машенька, в шелковом, пышном платье, напоминала дорогую куклу. Малышка широко раскрыла большие глаза. Журавлев улыбнулся:
– Они у Машеньки яркие, как небо…, – Наташа заплетала девочке белокурые, трогательные косички. Журавлев не интересовался у начальника судьбой мальчика, который, когда-то, жил в его семье. Тело его матери гнило где-то в болотах под Волховом, а участь отца была давно решена. Бывшего коллегу, а ныне соратника Власова, штурмбанфюрера СС Воронцова-Вельяминова ждал суд и петля:
– Вовремя Антонина Ивановна без вести пропала, – хмыкнул Журавлев, – иначе бы ее тоже расстреляли. Как Воронова расстреляют, когда найдут, вместе с женой…, – после бегства из Свердловска бывший Герой Советского Союза и бывшая орденоносец Князева исчезли, словно растворившись в миллионах эвакуированных на Урал и в Сибирь людей.
Эйтингон слышал шаги на дорожке:
– Сейчас партию завершим…, – папку для Серебрянского он тоже убрал в портфель. Наум Исаакович, внимательно, следил за донесениями со среднеазиатской и китайской границ. После побега из Казалинска, калеки с Князевой, никто не обнаружил. В Казалинске так называемые Фроловы жили без ребенка, что беспокоило Наума Исааковича:
– Я обещал мальчику найти его сына…, – твердо сказал себе Эйтингон, – ребенок не должен расти без отца…, – предстояло еще, по просьбе Паука, избавиться от потомства якобы процветающего в Москве раввина Горовица.
Мальчик не хотел тащить в Москву чужое дитя:
– Правильно, – одобрительно подумал Эйтингон, – Дебора после потери сына будет вне себя от горя. Новости о смерти мужа ничего для