Хорнблауэр и «Отчаянный». Сесил ФорестерЧитать онлайн книгу.
может он оставаться на берегу, когда надо работать. Сегодня, подгоняя матросов, он загрузит не меньше половины припасов. Завтра они все закончат, а если артиллерийский склад поддастся на уговоры адмирала, то успеют загрузить и боеприпасы. Тогда он сможет послезавтра на рассвете выйти в море.
Хорнблауэр принужденно улыбнулся Марии, стараясь не думать, что его ждут приключения и возможность отличиться.
– Я вернусь вечером. Ничто не удержит меня вдали от тебя, дорогая, – сказал он, положил руки ей на плечи и звучно поцеловал.
Все захлопали – это был способ внести немного веселья в происходящее. Под общий хохот Хорнблауэр удалился. Пока он торопливо шагал к пристани, две мысли постоянно переплетались в его мозгу, словно змеи на медицинской эмблеме – как безудержно любит его Мария, и что послезавтра он будет в море командовать собственным кораблем.
Глава II
Видимо, кто-то уже несколько минут стучал в дверь спальни – Хорнблауэр слышал стук, но со сна не обращал на него внимания. Тут щелкнула задвижка, открылась дверь. Мария, неожиданно пробудившись, в испуге ухватилась за него. Хорнблауэр окончательно проснулся. Сквозь тяжелый полог пробивался слабый свет. По дубовому полу спальни прошаркали шаги, и пронзительный женский голос сказал:
– Восемь склянок, сэр. Восемь склянок.
Полог приоткрылся, впуская свет (Мария вцепилась еще крепче), и тут же закрылся, как только Хорнблауэр обрел голос:
– Очень хорошо. Я проснулся.
– Я зажгу вам свечи, – произнес голос. Женщина прошаркала в другой конец спальни, свет за пологом стал ярче.
– Какой ветер? Каково направление ветра? – спросил Хорнблауэр. Он совсем проснулся и чувствовал, как забилось сердце и напряглись мускулы, стоило вспомнить, что означает для него это утро.
– Вот этого я вам сказать не могу, – сообщил голос. – Я румбов читать не умею, а все остальные спят.
Хорнблауэр раздраженно фыркнул, злясь, что остается в неведении относительно столь жизненно важной информации. Он, не задумываясь, собрался сбросить одеяло и пойти посмотреть самому. Однако Мария крепко прижималась к нему, и он понял, что не может так бесцеремонно выпрыгнуть из постели. Следовало выполнить обязательный ритуал, пусть и ценою промедления. Он поцеловал Марию, она вернула поцелуй, пылко, но не так, как прежде. Он почувствовал у себя на щеке влагу, однако то была единственная слеза – Мария уже взяла себя в руки. Хорнблауэр обнял ее уже не по обязанности, как минуту назад, а с более искренним чувством.
– Мы расстаемся, милый, – прошептала Мария. – Милый, я знаю, ты должен идти. Но… но… я не знаю, как буду жить без тебя. Ты…
В груди Хорнблауэра волной поднялась нежность, а вместе с ней – раскаяние. Самый лучший человек в мире не заслуживает такой любви. Узнай Мария правду, она отвернулась бы от него, рухнул бы весь ее мир. Самое жестокое, что он может сделать, – это позволить ей себя раскусить. Этого допустить нельзя. И все же мысль о ее безграничной любви пробуждала в сердце Хорнблауэра все большую и большую