СРО. Денис Александрович ДробышевЧитать онлайн книгу.
колонией своей!
– Я про это сочинение выпускное писал.
Аматидис говорил и чиркал грифелем. Этюдник вздрагивал, и на картоне проявлялись схематичные очертания человека. Рисуя, он всегда возбуждался:
– Сопляк, что космос для тебя ― учебника параграф? Когда для нас ― вся жизнь. Кончая вуз архитектурный, разве мог я мечтать о перспективах социальных? Испепелили кризисы Россию, как Миноса-царя страну природный катаклизм. И начали мы строить вопреки прогнозам космический ковчег, чтоб нефть извлечь из недр галактик. Я шахту проектировал для тех ракет, Охальник строил механизмы, а вместе мы свой дух родили ― из небытия!
– Ракеты летели за нефтью, чтобы продолжить наше сырьевое существование, ― перебил Хлопотов.
– Но как летели эти техно-чудеса! Красиво было так, что подвига эстетика возобладала снова в головах! Действительно, галактики границы мы пронзили, желая ископаемые блага продавать. Но мы вселенную всю облетели! И все равно теперь, зачем.
Аматидис вспоминал, и взор его мутился от слез:
– Тогда же замыслом великим Зевс осчастливил голову мою. Украсив первый космодром античными телами, я осознал призвание свое. Я расписал все пусковые установки, как украшали амфоры когда-то греки, скульптуры астронавтов превратили космодромы в храм искусства. Я жил и ликовал. Историю верша, я сам героем мифа был!
– Гм. Да, повезло вам. А вот у меня в роду героев не было.
– Я вижу, что ты ― раб, ― мысль о том, что построенный им мир под угрозой, погасила восторг Аматидиса. Он отбросил грифель, сел напротив Хлопотова и стал зло всматриваться в своего пленника. А тот продолжал свой рассказ:
– Мне не от кого было заразится вашей верой. Мой отец был не космическим воротилой, а земным трудягой. Упрямый старик, знаете ли, так и не поверил в идею звездной колонизации. А будь мой папа чуточку решительней, окажись в отряде передовых людей своего времени, мне бы не пришлось догонять, карабкаться и приспосабливаться. Некоторые мои ровесники, благодаря предкам, имеют акции галактических корпораций. Был бы я одним из них, может, не сидел бы привязанным к стулу и не выслушивал бы от вас курс новейшей истории!
Аматидис громко крикнул: «Хэ», как будто только что метнул копье. Потом резко встал и воздел руки к потолку:
– Я ― стар, мой волос ― сед, и скоро станет дряхлым тело. Но кто идет на смену мне? Молокососов поколенье, что слыша звон монет, идут Охальнику в служенье? Порядок олимпийский под угрозой, героев век идет к концу, а вам плевать, как можно жить так? Понять хочу, кто предо мной? Какой изъян в тебе, и отчего не жаждешь подвигов, хотя рожден мужчиной?
Стало тихо. Хлопотов почесал затылок и выпалил:
– Я не герой, потому что вырос среди гуманоидов!
3
Аматидис недоуменно листал досье:
– Ты даже не свободный гражданин? Пришелец жалкий? Действительно, лицо землистое твое, но так бывает ― у людей, страдающих запором. Ты гуманоид? Но возможно ль, чтобы разведка ошибиться