СРО. Денис Александрович ДробышевЧитать онлайн книгу.
и чиновникам, чтобы те принимали выгодные им законы и указы. Проработала эта штука не долго. Хлопотов не помнил, какой именно президент подписал соглашение о вступлении России во Всемирную торговую организацию, но помнил вывод, который был жирным шрифтом обозначен в учебнике: «ВТО погубило российскую промышленность, которая не выдержала конкуренции с захватившими рынок иностранными конкурентами».
Дальнейшую историю саморегулирования Хлопотов изучал уже в корпорации Охальника на курсах повышения квалификации. «Банкротство предприятий, по идее, должно было привести к развалу профессиональных ассоциаций. Нет производства ― нет промышленного лобби. Логично? Но заводы заросли таежным лесом, а СРО до сих пор процветают. Как так?» ― недоумевал Хлопотов, будучи СРО-шным новобранцем. Противоречие разрешилось, когда начальство посвятило его в секреты программы космической колонизации. За прозрение пришлось заплатить подпиской о неразглашении государственной тайны и возможностью выезжать за границу. Однако сегодня утром выяснилось, что за комфорт, обеспеченный господином Охальником ― ведущим игроком СРО-проекта, придется платить дороже.
– Не останавливай рассказ, я это не люблю. Ты начал про отца, продолжи!
Аматидис нахмурился, и Хлопотов тут же прервал размышления:
– Мама рассказывала мне, как взлетели первые ракеты, тогда они с отцом только начали встречаться. Он был чуть ли не единственным из ее знакомых, кто не радовался и не ликовал вместе со всеми. Папаша говорил, что челнок «Буран» тоже один раз слетал, а после этого по всей стране ввели талоны на продукты.
– Я сам отец, ― перебил Аматидис, ― и не могу понять, как любящий родитель мог сына своего в одну бригаду к нелюдям определить?
– Он называл это «пощупать жизнь». Предполагалось, что через тяжелый труд мне откроются истинные ценности, я отброшу ложные ориентиры и выучусь на инженера.
– Довольно странно это! Даже для меня.
– Да уж, батя был самодур, но мужик он был добрый ― с самого начала сочувствовал гуманоидам. Теперь это даже модно в либеральных кругах ― говорить о правах пришельцев. Но отец все видел по-своему, говорил, что между нами и ними нет никакой разницы: пока не пригнали переселенцев с других планет, принято было оскотинивать людей.
– И что ты мыслишь о родительской науке? Кем стал ты ― человеком? Иль приблизился к скотам инопланетным?
– Не знаю, ― Хлопотов про себя отметил, что лицо Аматидиса смягчилось. Подумалось даже, что его не убьют. Может только ребра сломают. Он продолжил:
– Я тогда о личностных деформациях не задумывался. Меня занимал только один вопрос ― сексуальный. Я был девственник и находился в состоянии постоянного возбуждения. Папа отправил меня туда, где, по его представлениям, пахнет солидолом и трудовым потом. Но воздух над вагонным участком отчего-то был пропитан запахом мужского семени и несвежего женского тела. Так пахла жизнь, но не та, абстрактная, которую хотел показать отец, а настоящая, животная жизнь