Путь журналиста. Ларри КингЧитать онлайн книгу.
и мы тоже получили бы свою долю счастья.
Молодая женщина, потерявшая сына, мужа и мать, не имеющая работы, она одна растила двух мальчишек. Мать научила меня не унывать – и научила на собственном примере. Через какое-то время она пошла работать на швейную фабрику. Денег стало ненамного больше, но мы теперь не зависели от пособия и перестали бояться социальных инспекций.
Я никогда не видел, чтобы мать покупала что-нибудь для себя. Она жила ради сыновей. Каждый день в одно и то же время она готовила и подавала нам обед. Бараньи отбивные, прожаренные, сочащиеся жирком. Телячьи котлетки в сухарях. Каша. Картофельный кугель, за который не жалко и жизнь отдать. Мать не знала, что ее блюда были «умело приготовленным путем к инфаркту». Если хотите понять, на что была похожа восточно-европейская еврейская кухня, можете посетить Sammy’s Roumanian Steak House на Лауэр-Ист-Сайд в Нью-Йорке. Еда там замечательная. Но перед уходом вам обязательно дадут Bromo-Zeltzer.
Нетрудно догадаться, почему в еврейских ресторанах такие большие порции и почему в моей семье еда была всем. Много веков подряд в жизни евреев не было никакой стабильности. В любой момент у них могли отобрать и имущество, и жизнь, и любая трапеза могла оказаться последней. Поэтому еда должна была быть превосходной, и съедать ее было необходимо всю, до последней крошки. Таков был закон жизни. Второй причиной, по которой полагалось ничего не оставлять на тарелках, было существование людей, у которых не было возможности хорошо питаться. Выбрасывать пищу, когда кто-то голодает, считалось кощунством.
Мать воспринимала как личное оскорбление, если мы что-то оставляли на тарелках. Даже если весь обед был съеден, но оставался маленький кусочек вишневого пирога, она говорила: «Ешьте, не расстраивайте меня». Я не помню, чтобы мать когда-либо ела вместе с нами. Она готовила, накрывала на стол, садилась и смотрела, как мы едим. А потом уносила тарелки.
Самое яркое воспоминание о ней относится к тому времени, когда я уже стал звездой на радио и смог забрать ее в Майами. Может, причина в том, что мне хочется помнить ее счастливой. Я до сих пор вспоминаю, как мать подавала мне бараньи отбивные.
«Тебе понравилось?»
«Изумительно, мам».
«А спроси-ка, как мне достались эти отбивные».
«И как же, мам? Как они тебе достались?»
«Я пошла к мяснику, посмотрела на отбивные в витрине, и они мне не понравились. Какие-то, знаешь, совершенно невзрачные. Я спросила у мясника:
– Это все, что у вас есть?
И он сказал:
– Да, госпожа. Не хотите, не берите.
Тогда я сказала:
– Может быть, вы знаете моего сына?..
– А кто ваш сын?
– Ларри Кинг.
– Ваш сын – Ларри Кинг?!
И он повел меня в кладовку. Вот как достались мне эти бараньи отбивные».
Такая у меня мать! Она всегда находила чем гордиться и всегда доставала для меня самое лучшее, что только могла.
Когда я был ребенком, нам помогала еще одна женщина.