Абортарий. Андрей Васильевич ГамоцкийЧитать онлайн книгу.
не знал. Как и многих других вещей. Те знания, которых он успел нахвататься от медика Зины, отец передал и мне.
Правда, только в одном формате – в виде хлопков, подзатыльников и затрещин.
У меня не было медика Зины. Моим воспитанием полностью занимался отец, Андрей III Жалкий. Его же воспитывала медик Зина. Но к тому времени она уже была ветхой и маразматичной старушенцией.
***
Что ему еще приносило удовольствие, так это в грязных деталях описывать соитие с каждой проходящей девушкой. Соитие фантастическое, разумеется. Оно происходило лишь в чертогах его собственного мужланского воображения.
Ему от этого явно было легче на душе. Пусть в действительно он обрюхачивал только тех, кого разрешалось. Подобно кукушке, что носит яйца в чужие гнезда, папа носил свои по разным гостиничным номерам.
Отец, Андрей III Заарканенный, прекрасно осознавал, что его скрутили в бараний рог.
И вполне миролюбиво занимался священным действом зачатия. Если вообще можно так выразиться, учитывая, что он запихивал в женщин бомбы замедленного действия. Или троянских коней.
***
А за пробелы в образовании обидно. Иене ничто так не доставляет удовольствие, как постоянно тыкать мне носом в это.
Папа глушил меня, вместо того, чтобы просвещать. Он так усердно шлифовал мою прическу, что волосы сзади росли быстрее – от постоянно стимулирования и раздражения.
Приходилось часто стричься, а то с заросшей холкой я походил на почуявшего опасность вздыбленного шакала.
Мне приходят в голову мысли, что и сам отец мог не знать толком значения многих мудренных фразочек, которыми бахвалился передо мной.
***
Впрочем, чего греха таить, лучшие вечера семейной жизни я провел как раз в обнимку с папой. Это было время, когда мы смотрели, как цапают антилоп крокодилы. Как заваливаются отдыхать в выжженную траву сытые красномордые львицы. Как рыскают по океану акулы, остро высматривая, что бы сожрать или кого бы вспугнуть.
И возможной наследственной тяги взрывать хризантемы между нами и в помине не намечалось.
В наследство, помимо главного – кожаного мешочка помеж бедер – мне перешла коллекция дисков про животных.
Машины у меня отобрали. Как и ту, что я утопил в реке неподалеку. Дома я лишился, поскольку живу теперь в морозилке торгового центра. Чему и несказанно рад.
А вот диски. Диски, засмотренные до дыр, я особенно любил. И жалею, что утратил.
Ах, еще из наследственно – чувство вселенской вины. Оно-то точно никуда не делось.
***
В период воспитательного затишья папа решил познакомить меня с медиком Зиной.
Встреча с медиком Зиной отложилась в моей памяти, как событие странное и муторное. В ее захламленной квартире царил беспорядок, десятки котов шастали вокруг. Сигаретный туман, казалось, полностью вытеснил остатки воздуха.
Она сидела на кресле-качалке и гладила взрослого сфинкса. Кот был похож на деформированный кусок резины.
Зина подозвала меня ближе. Весьма смутно ее помню.