Туча летучая. Стихи. Алексей ПокотиловЧитать онлайн книгу.

      Мы так в безумии вольны,

      Что жить не можем без войны.

      Мечты расплёсканную просинь

      Столетняя пустая осень

      Накрыла прелым одеялом;

      Сердца довольствуются малым;

      Эпоха гениев угасла,

      В лампадах не оставив масла.

      Мы как потерянные дети,

      Бесчинствующие на планете,

      Прожить не можем без войны —

      Мы так в безумии вольны!

      Вороний крик сквозь чёрные деревья,

      Сквозь мокрый снег на чёрный косогор,

      Летящей дымки низовые перья —

      Не предвещают светлый разговор.

      Ещё белеют вянущие хлопья.

      Ещё не слышно музыки тепла.

      Сгибает стылость мнимая, холопья,

      Деревья, тянущих свои тела.

      Голодным зверем втягиваю воздух —

      Ищу откуда тянет очагом.

      Я помню путь,

                    дойду,

                             ещё не поздно.

      Там печка с раскалённым утюгом

      И прошлый век, и прошлое – не резко,

      И в клочьях звуков тени по углам…

      Несёт, несёт покадрово нарезка

      Назад, к уже далёким берегам:

      На подоконниках мир с деревцами,

      На веточках стеклянных птиц хвосты,

      Пластинки зов балетными дворцами —

      Туда, туда – где берега круты.

      Я помню путь,

                      но больше нет дороги:

      Не я в пути, а сумерки в пути.

      Я заблудился, как один из многих.

      Да что пути, тропинки не найти.

      Кора, прижми к стволу мои ладони,

      Я буду тихим краешком ствола

      И с ветром, в одеревенелом стоне,

      Перетеку в древесные тела —

      В них не бывает рано или поздно,

      В них печка с раскалённым утюгом

      И прошлый век, остановивший воздух,

      Над замершим, но тёплым очагом.

      Не мытарь меня, Серёжа, не мытарь.

      Мы с тобой дворяне из дворовых.

      Нас отправит на гумно, как встарь,

      Покормив на кухне – тот, из новых,

      Кто сегодня млея в собственном соку —

      Из вчерашних ожиревших нищих —

      Тянет синь, упавшую в реку

      На десерт, после приёма пищи,

      А в малиновое поле кол забил,

      Размечая лежбища границы.

      Дед его здесь моего убил

      За кусок распаханной землицы.

      И ты тоже – им же убиенный дед,

      Не спасён ни ситцем, ни мерлушкой.

      Но вечерний несказанный свет

      Всё струится над твоей избушкой.

      Не мытарь меня, Серёжа, не мытарь.

      Мы с тобой дворяне из дворовых.

      Не привыкнуть нам к улыбкам харь

      С их ампирной скромностью столовых.

      Время – красного пустить им петуха.

      Время – кровью напоить дубравы,

      Чтоб вечерняя струилась требуха,

      Несказанным светом метя травы!

      В этих травах дышит Мандельштам,

      В этих травах Хлебникова числа,

      А терзавший их освобождённый хам,

      Не находит в несъедобном смысла.

      Море пахнет рыбьим жиром

      И агар-агаром.

      Солнце пенится пружинно,

      Пачкает загаром.

      Мы давно уже туземцы

      В зелени песочной.

      Моё сердце, твоё сердце

      Слиты с этой почвой.

      Мы имён своих не знаем, —

      Нам их не давали,

      Унесённым этим краем

      В чистые скрижали.

      Море тянет, колыбелит,

      Всхлипывает стансы;

      Море слизывает берег,

      Слизывает шансы

      Возвратиться.

                    Нам награда —

      Утонуть в потоке!

      Над коралловой рассадой

      Солнечные токи

      Растворяют, растирают,

      Размывают лица…

      Только море влажным раем

      Не даёт накрыться