Зимопись. Книга шестая. Как я был стрелочником. Петр ИнгвинЧитать онлайн книгу.
штраф? – пролепетала коренастая.
Перед ней колыхалось море разгоряченных разбойничьих рож, в глазах после долгого похода читалось единственное желание. Девушка побелела.
Урван поднял руку и, когда шум утих, объявил:
– Напоминаю: вечер только начался, еще вся ночь впереди, советую не торопиться. Какие предложения насчет штрафа?
– Пусть теперь вообще без всего ходит! – крикнули из толпы.
Под хохот зрителей проигравшая едва ли не с радостью стянула хламиду и попыталась юркнуть к сидящим в ожидании участи.
– Нет! – взвопили пираты. – Штрафной круг! Да брось же ты тряпку!
Видавшая виды одежонка полетела в траву. Коренастая, еще больше сжимаясь и прикрываясь ладонями, побежала вдоль зрителей. Придерживаемые белые мячики подпрыгивали, ноги переставлялись смешно и нелепо, словно у маленького ребенка. В стране башен я совсем забыл, что женщины, если они не воины и не спортсменки, бегают именно так. Матово светившиеся половинки крепкого зада поочередно вскидывались-опадали-переваливались, будто внутри что-то перетиралось или пережевывалось. Это было забавно и одновременно уныло-скабрезно, вызывало желание прикрыть или полностью прекратить издевательство, но в моей власти оставалось лишь неучастие. Повлиять я не мог, а то, что мог, принесет вред вместо пользы. Я уже все просчитал, и вывод неутешителен. Надо молчать и ждать случая, когда лезть на рожон окажется просто необходимо. Не раньше.
Но и не позже.
Как бы не ошибиться в выборе момента.
Бегунья завершала круг, отовсюду к ней тянулись руки, подбадривающие шлепки слились в один нескончаемый.
Мой сосед тоже чувственно приложился, затем лицо поднялось с удивлением, граничившим с недоверием:
– А ты чего?
– Мне достаточно зрелища.
Не хотелось говорить на эту тему. Но пришлось. Поползав по белокожей бегунье, ледяные глазки соседа переместились на меня и стали ковыряться в поисках крамолы.
– Кто ссыт, тот гибнет, – заявил он, прощупывая на слабость духа.
– Знаю. Но я не нарушаю правил, просто живу по своим.
– Выделяться нехорошо, – сообщил собеседник, на губах застряла ухмылка ожидания: что отвечу на такое обвинение?
– Не выделяться еще хуже.
Зря я так. Мужика зацепило.
– Великий волк дарит отдохновение глазам и телам, грех этим не пользоваться. – Голова соседа покачалась с сомнением, лицо обратилось в стальную маску. – Не принимаешь дар Великого волка?
– Мне нравится другой тип женщин.
Меня смерил взгляд, сказавший все о моем возрасте и о глупости, которой один шаг до невменяемости.
– Женщины делятся на два типа: наших и чужих, – надменно проинформировал сосед. – Здесь все наши, а все чужие не здесь. Гляди, не прогадай, малец. Великий волк не любит инакомыслящих, он лишает их покровительства.
Плевать мне на Великого волка с высокой мачты. Я смотрел на Любу, а она – на завершившую позорный круг бегунью, которая, наконец, подняла одежду