И здрасте вам через окно!. Елена РоговаяЧитать онлайн книгу.
мухи обожгут себе лапки, – весело крикнула она вслед уходящему мужу.
Когда Сема под ручку с женой спустились во двор, за столом собрались почти все соседи. Ребятишки вертели ложки в руках, нетерпеливо постукивая ими по столу. Отец Менделя Савелий привычным движением откупоривал бутылку водки, а Дебора разливала по тарелкам наваристый борщ, сдабривая каждую порцию ложкой сметаны. Из чугунка с молодой картошкой, заправленной по случаю праздника пережаренным на сале луком, струился пар, а свежие огурчики, пересыпанные солью и укропом, исходили соком, доводя до исступления собравшихся за праздничным столом. После того как Савелий разлил водку по рюмкам, все попросили Семена сказать несколько слов.
– Товарищи, я не имею таланта сказать красиво, поэтому скажу, что идет из моего радостного сердца. Сегодня в нашем дворе большой праздник. Два героя, два замечательных человека вернулись с фронта, а это значит, что две семьи вновь стали крепче и счастливее. Две человеческие жизни – это много или мало? Если рассматривать относительно всей страны, то это очень незаметно. И навряд ли на Чукотке или в Узбекистане знали, что в Одессе на улице Преображенской живут Израил с Зиновием. Не знало о них и правительство, пока им не пришлось награждать героев медалями. Теперь, дорогие мои, их имена записаны в документах, а значит, и в истории. Сегодня мы еще раз празднуем победу, победу над разлукой и горем – вечными спутниками войны. Так давайте выпьем за Зиновия Аркадьевича и Израила Гершевича, которые под руководством товарища Сталина победили фашистов и вернулись домой. Ура, товарищи соседи!
– Сема, я вас еще никогда за такого не знала, – уважительно произнесла Хана, вытирая слезы.
– Хана, перестаньте мокнуть глаза и обрадуйтесь вместе с нами, – закончил свою блистательную речь оратор.
Все дружно прокричали «ура», чокнулись и выпили по первой рюмке. Звонко застучали ложки по тарелкам, и все на какое-то время затихли. Зиновий в одно мгновенье съел несколько пирогов и опустошил тарелку борща, нахваливая хозяек за мастерство. Дебора без слов вновь наполнила тарелку мужа.
– Это не борщ, – приговаривал Зиновий, натирая черный хлеб чесноком, – это шедевр, на который нужно смотреть и есть, есть и снова смотреть! Добочка, мое сердце бьется в одном ритме с ложкой, и я опасываюсь, что оно остановится, когда мисочка опустеет. В нем все идеально. Капустка похрустывает во рту, как первый снег, а мозг в голове легонечко сотрясается от удовольствия при каждом укусе. Картошечка от мягкого прикосновения ложки рассыпается на множество мелких кусочков, всплывает на поверхность и манит, манит за собой бурячок и моркву. И вот в этот момент из дымящейся пучины я поднимаю ложечку на поверхность, и она самозаполняется тоненькими овощными бревнышками, которые временно затонули от круговорота при размешивании сметанки.
Зиновий ел борщ и постанывал от удовольствия, а женщины глядели на него и млели от счастья, совершенно не жалея о затраченных продуктах, которых бы хватило семье на несколько