Самое главное: о русской литературе XX века. Олег ЛекмановЧитать онлайн книгу.
в природной жизни человека и мира, так что в усилии мысли и воли оно устремляется с одной стороны к величию пустоты, с другой – неизведанным и необычным способам проникновения в тайны, к опытам сомнительных ведений и чудодейств, ядовитых опьянений и восхищений» [62].
В середине 1930-х гг. с поэзией Баратынского сопоставил стихи самого Коневского Николай Степанов: «От Баратынского у Коневского подчеркнутая точность словоупотребления и образа, сочетающаяся с некоторой риторичностью стиха <…> Точно также и словарь Коневского <…> восходит к стихам Баратынского» [63]. Эти наблюдения были развиты А. В. Лавровым: «Баратынский чрезвычайно близок Коневскому в равной мере как содержанием и тональностью поэтических медитаций, так и самим творческим методом, в котором главенствующую роль играло рефлектирующее начало <…> Как и для Баратынского, поэтическое слово значимо для Коневского прежде всего в силу своей способности быть вместилищем мысли и формой ее развития и углубления» [64].
Новый этап в изучении и понимании творчества Баратынского начался, когда в литературу пришли русские младосимволисты. Но это тема для еще не написанной статьи.
[1] Винокур Г. Баратынский и символисты // К 200-летию Боратынского. Сборник материалов международной научной конференции, состоявшейся 21–23 февраля 2002 г. (Москва – Мураново). М., 2002. С. 32.
[2] Коневской И. Судьба Баратынского в истории русской поэзии // РГАЛИ. Ф. № 259, оп. № 3. Ед. хр. № 12. См., например, даже в статье 1891 г. близкого к модернистам Петра Перцова: «Стих у него гораздо бледнее и прозаичнее, чем у многих его современников<…><Д>ля нас он уже окончательно архаичен, и при теперешнем блестящем развитии русского стиха мало кто захочет обратиться к поэтам прежнего времени» (цит. по: Перцов П. Литературные воспоминания 1890–1902 гг., М. 2002. С. 11).
[3] Березин Александр [Миропольский А.]. Одинокий труд. Статья и стихи. М., 1899. С. 4.
[4] Гиппиус З. Златоцвет // Гиппиус З. Зеркала. Вторая книга рассказов. СПб., 1898. С. 380.
[5] Там же. С. 381.
[6] Мережковский Д. О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы. СПб., 1893. С. 91.
[7] Бальмонт К. Мыслящее сердце (Баратынский) (1925) // Литературная учеба. 1982. С. 195. Предполагая, что мироощущение, как и взгляд на поэзию «Ззолотого века» у старших русских модернистов, в целом, сложились уже в начале их поприща, мы здесь и далее будем цитировать высказывания символистов первой волны о Баратынском 1890-х, 1900-х, 1910-х и даже 1920-х гг. При этом, в каждом конкретном случае мы постараемся показывать, какую эволюцию претерпевали взгляды того или иного автора-модерниста на творчество автора «Сумерек».
[8] Брюсов В. Я. Мировоззрение Баратынского (1898) // Брюсов В. Я. Ремесло поэта. Статьи о русской поэзии. М., 1981. С. 220, 223. Ср. с уточняющим эту характеристику позднейшим суждением Брюсова: «поэт одновременно и страстно чувствует и смело мыслит (пример: Баратынский)» (Брюсов В. Я. Далекие и близкие. Статьи