Самое главное: о русской литературе XX века. Олег ЛекмановЧитать онлайн книгу.
простоты и естественности построения книг. На озаглавленные разделы было разбито большинство книг Минского, Мережковского и Бальмонта, книга Коневского, а главное, все книги Брюсова, причем разделы в их КС группировались по темам и в одном случае («Urbi et Orbi» Брюсова) – по жанрам [10]. Тематический принцип был перенят первыми русскими модернистами у предшественников: «в начале XIX в. книга стихов обычно делилась на разделы по жанрам, а во второй половине века – по темам (как, например, в собраниях стихотворений Майкова, Фета, Случевского)» (М. Л. Гаспаров) [11]. При этом лобовым тематическим единством уже первые отечественные модернисты зачастую жертвовали ради более тонких мотивных перекличек. Так, в КС «Мечты и думы Ивана Коневского» разделенными оказались тематически парные стихотворения «В роды и роды: I» (с. 61) и «В роды и роды: II» (с. 166). А в «Собрании стихов» Д. Мережковского после нескольких пейзажных миниатюр, расположенных в календарной последовательности («Весеннее чувство», «Март», «Ноябрь», «Осенью в Летнем саду»), следует стихотворение «Успокоение» и только потом – еще один пейзаж («Осенние листья»). Выявить общий для последних четырех стихотворений мотив угасания и замирания жизни в данном случае оказалось важнее, чем сымитировать календарь [12].
Разнообразные варианты датировок встречаются в 8 книгах первых русских модернистов из 27, представленных в таблице (29, 6 % от общего количества). Во всех своих КС отказывались от датировок Бальмонт и Сологуб, что, вероятно, отразило их представление о жизни как о хаотическом, неупорядоченном потоке событий. Напротив, к датировкам под стихотворениями, выстроенными в нестрогой хронологии, прибегали в этот период И. Коневской и З. Гиппиус. Хотя Гиппиус в предисловии к своему «Собранию стихов» ни разу не воспользовалась словом «дневник», внимательный читатель сам должен был понять, что в трактовке поэтессы символистская КС соотносится именно с этой жанровой формой: «Каждому стихотворению соответствует полное ощущение автором данной минуты; оно вылилось – стихотворение кончилось; следующее – следующая минута, – уже иная; они разделены временем, жизнью» [13]. Еще ближе к стихотворному дневнику книга «Мечты и думы Ивана Коневского». Здесь поэтические тексты перемешаны с прозаическими, датировки часто сопровождаются указаниями на место написания стихотворения или прозаического отрывка (например, «Дорога из Salzburg в Königsee» или: «Замышлено и набросано в Киеве – возле церкви Андрея Первозванного»), так что только разбиение текстов книги на озаглавленные разделы мешает воспринять ее как полноценный поэтический дневник и заставляет увидеть в этой КС дневник отредактированный [14].
Количество страниц в книгах первых русских символистов не отличается равномерностью. В таблице мы встречаем как весьма объемные КС, вроде «Символов» Мережковского, так и относительно небольшие книги, вроде КС Сологуба, финансово в этот период не слишком обеспеченного, а потому стремившегося к компактности и малостраничности. Больше других экспериментировали