Любитель сладких девочек. Галина РомановаЧитать онлайн книгу.
выходило.
Как шли с Нинкой длинным коридором к двери ее комнаты, она помнила хорошо. Кто-то высунул нос из-за одной двери, разбуженный грохотом их шагов до деревянным доскам. Кто-то, кажется, шел им навстречу и даже, помнится, поприветствовал их. Кто именно – она не помнила. Потом она достала ключ из кармана. Вставила его в дверь, но он не поворачивался. И тут кто-то, кажется, Нинка, пнула дверь носком своего ботинка. Она непонятно почему отворилась. И еще не включив света, Маша уловила этот запах. Запах крови и смерти. Несколько минут назад она очень живо представляла его себе, замерев перед неизвестной картиной неизвестного автора. И тут он вдруг ударяет ей в нос, свербя ноздри тошнотворной обволакивающей сладковатостью.
Она тянет руку вверх, ползет пальцами по стене, стараясь нащупать выключатель. Но, странное дело, он никак не хочет находиться. А Нинка все напирает и напирает сзади, колошматя ей в спину своими сильными руками. Что за дурацкая привычка у человека, право слово? Чуть что совать ей меж лопаток своим кулаком!.. Что-то ведь кричала она ей тогда в ухо, но вот что? Разве вспомнишь после всего, что было потом?
Свет она все же включила. И за секунду до того, как ему вспыхнуть, она крепко зажмурилась. И тут же в ухо ей ударил отчаянный Нинкин вопль. Так визжат на живодерне, ей-богу! Кажется, она даже сорвала голос и натужно потом кашляла опять же ей в ухо. За ее спиной загрохотал целый камнепад чьих-то шагов. Суета, колгота, сдавленный шепот и повизгивание. Никто более не решился так какофонить ей в ухо. Никто, кроме Нинки.
– Батюшки! – ахнул отчетливо чей-то женский голос. – Вот беда-то! Что-то теперь будет?!
Сегодня она уже слышала несколько раз подобный вопрос. Даже самой себе его задавала. Но ни разу никто на него не ответил. Странно, но сейчас ответ прозвучал.
– А то и будет! – Ага, уже мужской голос с вполне прослушивающимся злорадством. – Каюк кому-то будет! Причем по вышке!
И тут она открыла глаза. То ли оттого, что сзади немилосердно напирали, норовя вдавить ее в зону, где, плотоядно ухмыляясь, поселилась смерть. То ли оттого, что веки вдруг зажгло, а колени свело так, что еще мгновение – и они подломятся. Но Маша открыла глаза и тут же снова их захлопнула, однако, пересилив себя, опять распахнула.
Она не завизжала. Она просто отвернулась и, ловко работая локтями, стала выбираться на волю. Прочь! Прочь от развороченного Федькиного тела. Прочь от ярких пятен крови, которыми была заляпана, казалось, вся комната до потолка. Прочь от еле сдерживаемого страха, овладевшего серой толпой, сразу ставшей вражеской монолитной субстанцией. Прочь отсюда!
Наконец-то Маша вырвалась из плотного кольца остолбеневших тел. Вжалась в дощатую стену и несколько непозволительно долгих мгновений смотрела в ровный ряд спин, выстроившихся у распахнутой двери ее комнаты. Потом тихо сползла по стене вдоль неструганых досок на пол и тут же отключилась.
Глава 4
Первый раз за год ему так не терпелось попасть на завод. Новости там передавались из уст в уста