Кина не будет. Александр КаневскийЧитать онлайн книгу.
шагающий из угла в угол.
– Гражданин отрицает, – сказал Грицю Карповичу сержант.
– А вы что ж думали – сразу признается?!
Поезд ещё стоял на месте. Бандура решил тянуть время.
– Я сижу на скамейке, – изображал «пострадавший». – Он подходит. Я достаю газету. Он садится.
Поезд медленно двинулся, а Бандура, по мере его движения, ускорял речь.
– …Прочитал передовую, смотрю, нет сапога! Не подаю вида, жду, что дальше будет. Прочёл последние известия – нет второго.
Он сидит. Я сижу. Прочёл сводку погоды – его нет!..
Поезд уже тарахтел далеко, а Бандура облегчённо вздохнул.
– Всё!
В кадре нога Бандуры, приставленная к дедовому сапогу.
Милиционеры и подошедший дежурный по станции сопоставляет размеры. Головка сапога приблизительно вдвое меньше ступни Гриця.
– М-да! – многозначительно протянул милиционер, поглядывая на Бандуру.
– М-да! – протянул Бандура и вынул из кормана кошелек.
– За таку маленьку брехню – содрать 5 рублей!
Он сидит рядом с шофёром в летящем «газике» и философствует. На заднем сиденье Марта и всё ещё возмущённый Свирид Антонович.
– И хитрая же ты бестия, председатель! – тихо произнёс он. – Ну и хитрая!
Он хлопнул впереди сидящего Гриця по плечу и этим как бы разрядил атмосферу. Все рассмеялись.
«Газик» весело подпрыгивал на ухабах.
Голос Бандуры:
– История весёлая, да не дуже весело мне было, когда я думал про деда. Ведь, если разобраться, всё село, да и я тоже, перед ним в долгу. Сел я и задумался, как исправить это дело, как отблагодарить пенсионера Бурлака за жизнь его, трудную, геройскую. Думал я день, думал другой… Месяц думал, год думал…
– Неужели год думал? – смеясь, спрашивает Метелёв.
– А неделю мало?
– Ну ладно, не обижайся. И придумал?
– Придумав! – гордо ответил Гриць.
– Что?
– Зараз побачиш!
За окном слышен гудок машины. Бандура смотрит на часы:
– Время!.. Ты готов?
– Так точно, товарищ старшина!
– Шагом марш!
Звучит марш, и они выходят.
Этот же марш звучит на улице возле хаты деда Свирида.
Играет самодеятельный оркестр, каких много в селах. Прицепив на спинах впереди сидящих ноты, гремят музыканты торжественный марш. Выглядят они соответственно моменту: очкастые старики занимают почётные места у необъятных сияющих труб; молодые хлопцы, чуть не лопаясь от усердия, вытягивают верхние ноты из кларнетов. Даже женщина есть в этом оркестре и величественно восседает у ударных инструментов.
На призывные звуки музыки со всех сторон стекается народ.
В толпе пожилых слышатся неодобрительные реплики:
– Дурит новый председатель! И так на работу никто не ходит, а он праздник затеял!
– И когда? Среди бела дня!
– Ну и дела!..
Музыка оборвалась, как на параде при выезде командующего… К хате подкатил «газик».
Из