Знак «ФЭН» на бамбуке. Самуэлла Иосифовна ФингаретЧитать онлайн книгу.
вдруг тихим, без ряби, озером. Гладь чистой, незамутнённой воды протянулась до самых гор.
Как заворожённый следил Цибао за тонкими сильными пальцами, приводившими в движение кисть. Ему начинало казаться, что это он сам превращается в дерево, в горы, в напоенный свежестью воздух.
– Древние говорили: «Когда рисуешь дерево, нужно чувствовать, как оно растёт, – произнёс Ни Цзань. – Дереву можно придать сходство с разгневанным драконом, можно уподобить плывущему облаку, но в любом случае необходимо показать его главные свойства – гордость, независимость и терпение. Только тогда зритель почувствует благородную силу глубоких корней».
Ни Цзань привык работать молча. Он вёл жизнь отшельника и приехал в Цзицин, уступив настоятельной просьбе давнего своего знакомого, инспектора фарфоровых мастерских господина Ян Ци. Он хотел пробыть в доме Ян Ци не больше трёх дней, но задержался из-за его сына. В двенадцатилетнем отроке, лишь недавно расставшемся с детской причёской, угадывался будущий художник. Мальчик умел слушать и хотел научиться видеть. Стоило на день или два прервать свои странствия, тем более что из одного города Ни Цзань отправлялся в другой. Его ждал начальник уезда. Он обещал побыть у него долго, до второй луны будущего года. [7]
Городской сутолоке Ни Цзань предпочитал сельскую тишину. В одиночестве он бродил по берегам рек и озёр, поднимался на холмы.
Возвращаясь домой, он писал пейзажи, или, как принято говорить, «горы и воды». Однажды он увидел затерянный среди волн островок. Вид тонких деревьев, проросших среди камней, тронул душу глубокой печалью, как песня-жалоба родной стороны. Он много раз возвращался к этому образу.
Ветви деревьев в его картинах могли одеться листвой и выпустить звёзды жёлтых соцветий, могли оголиться и дрожать от осенних ветров. Но неизменно пустынным оставался маленький остров. Одинокими высились оторванные от берега деревца.
– Людей нет, но мне кажется, что я сам очутился внутри картины, плыву в лодке по озеру, взобрался на гору, встал рядом с деревьями. Как будто я сразу во всех местах, – проговорил быстрым шёпотом Цибао и тут же добавил испуганно: – Простите, достопочтенный учитель, что осмелился обеспокоить вас глупыми словами. Сам не знаю, как сорвалось с языка.
– Ты напрасно просишь прощения, – отозвался Ни Цзань. – Картина удалась, если зритель вошёл в её мир и начинает творить вместе с художником. В пустотности белого ты увидел ширь озера, незаполненный верхний край домыслил как небо. В своём воображении ты рисовал вместе со мной, и картину я подарю тебе.
– Что вы, достопочтенный учитель! Ваша слава облетела все южные земли. За ваши картины расплачиваются золотом и серебром. Неужели я посмею принять подобный подарок?
– Об одном сожалею, что отъезд я назначил через два дня и не успею оформить лист должным образом. Ты сам позаботишься о том, чтобы проклеили лист плотной бумагой и сделали кайму из шёлка. Ткань мы выберем вместе. Тогда картина приобретёт
Цзицин – старинное название города Нанкина.