Две недели в другом городе. Вечер в Византии. Ирвин ШоуЧитать онлайн книгу.
впечатлении, которое произвела на него при знакомстве.
– Когда-то я был очень испорченным мальчишкой, – подтвердил он, – но об этом я тебе не расскажу.
– Ты не сердишься на меня?
– Нет, конечно.
– Знаешь, почему я задала тебе все эти вопросы? – еле слышно спросила Вероника.
– Почему?
– Чем больше я узнаю о тебе, – серьезно сказала она, – тем дольше ты сохранишься в моей памяти. Станешь для меня более реальным, и все это превратится в сон гораздо позже… Это плохая причина?
– Нет, моя дорогая, – ласково сказал Джек. – Очень хорошая.
– Я не стану сердиться, если ты тоже будешь задавать мне вопросы. Даже обрадуюсь. Я бы хотела остаться в твоей памяти надолго. Спрашивай о чем угодно.
Вероника замерла в ожидании; он понял, что по содержанию вопросов она будет оценивать его отношение к себе. Джека охватило чувство вины, поскольку до настоящего времени он не воспринимал ее как личность и не испытывал потребности узнать о ней нечто сверх того, что она сама рассказывала о себе без каких-либо просьб с его стороны. Знание порождает эмоциональную вовлеченность, привязанность. Вероника, очевидно, догадывалась об этом, движимая вечной женской тягой к осложнению отношений, она хотела, чтобы он узнал ее получше.
– Вчера за ленчем, – сказал Джек, – у меня появилось желание задать тебе один вопрос.
– Какой?
– Ты сказала, что, когда тебе было два года, ты находилась в Сан-Себастьяне, в Испании…
– А, да.
Ее голос прозвучал тускло, разочарованно. Она явно ждала иного вопроса.
– Я догадываюсь, что это было во время гражданской войны.
– Да, – нетерпеливо, без интереса произнесла она.
– Как ты оказалась там во время гражданской войны?
– Мой отец был кадровым военным, – небрежно пояснила она.
– Он служил в испанской армии? – недоумевающе спросил Джек.
Вероника засмеялась:
– Ты что, не читал в 1937 году американских газет? В итальянской армии. Она помогала Франко. Ты не забыл об этом?
– Конечно, нет, – ответил Джек. – Просто мне не приходило в голову, что можно воевать, не расставаясь с семьей.
– Мой папа был очень домашним человеком. Он обожал свою семью. Он был полковником, и нас доставили к нему в Испанию.
– Как это все происходило? Ты что-нибудь помнишь?
– Все знакомые американцы, когда я говорю им, что мой отец сражался на стороне Франко, проявляют большой интерес. Я думала, люди забыли те времена. С тех пор столько людей убито…
– Это была очень интересная война для американцев, – сухо сказал Джек. – Если хочешь знать правду, она до сих пор мучает нас.
– Странно, – удивилась Вероника. – А нас – нет.
– Возможно, тот, кто сам участвует в войне, быстрее ее забывает. И все же, какой она была?
Вероника пожала плечами:
– Я мало что помню. Помню пляж. Прекрасный детский пляж. В центре залива – остров. Меня привозили туда на лодке. И дыни. Дыни были восхитительные. Сейчас, когда я ем в ресторане дыню,