Прощание с «Императрицей». Юрий ИваниченкоЧитать онлайн книгу.
извозчика! Да, её это приключение ничуть и не касается, она вообще на другой стороне. Но надо знать, сколь тонко устроена душа Нины Нелидовой. Это, пожалуй, посложнее будет «синхронизатора артиллерийской стрельбы линейного корабля»!
И снова кровожадное воображение Васькино начинало рисовать картины того, как горит дом губернского секретаря, даруя его пассии сиротскую волю – теперь, уже, правда, не севастопольский дом горит синим пламенем, а петроградский, на Второй Васильевской линии.
Вот ведь ирония судьбы. Не так давно ещё он радовался этому открытию: оказывается, буквально накануне войны, озаботившись переводом по ведомству в столицу, губернский секретарь Нелидов снял на Второй линии апартаменты – а теперь уж и это не то и не этак. Сегодня ведь, ровно к 17.30, Василию следовало вернуть барышню Нелидову в дом на Васильевском. Вернуть под присмотр не то всё ещё няньки, не то уже компаньонки Эльзы Карловны. Хорошо хоть компаньонка была вполне себе… э… «компанейской» (рабочий каламбур). И если упросить приятелей развлечься её обществом до конца вечернего сеанса в «Эрмитаже», то присмотр становился совсем уж приблизительным.
Одно только плохо – уже в третий раз упросить на такой подвиг мало кого получалось. Магическое, как комбинированная съёмка в том же синематографе, превращение чопорной «Карлы» в «малышку Элли» (а ею шестипудовая матрона становилась уже после третьей стопки спирта, тайком добавленного в сидр) – было не так уж и захватывающе. Репертуар «малышки Элли» не блистал разнообразием и скорее был смелой фантазией сдобной, но несъедобной дочери остзейского пекаря.
Впрочем, сегодняшний вечер был важен настолько, что скрепя сердце товарищи Василия «из холостых» безоговорочно согласились на любые жертвы – но только до начала дежурства «Деточки».
«Деточкой» или «Классной дамой» курсанты Петроградской водолазной школы называли отставного прапорщика береговой артиллерии Давыдова.
Дослужившийся до своего звания исключительно унтерской заботой о нижних чинах, старик Давыдов, как ни странно, ничуть не проникся известным «боцманским» зверством. Напротив, взлелеял в себе чувства вполне отцовские – оттого и называл равно и безусых кадетов, и матёрых волонтёров по призыву с корабельных экипажей «деточками». А если прибавить, что в окружении текущих и будущих «морских волков» он, пожалуй, единственный, кто к морю относился через визир крепостной артиллерии, – то и обречён был быть объектом для шуток. Но, что парадоксально, со временем слушаться прапорщика, ответственного за каптёрское довольствие и дисциплину личного состава школы, начинали все и равно безоговорочно – видимо, давало обращение «деточка» неожиданный педагогический эффект…
В ведении строгого «Деточки» было отмечать увольнительные листы на пороге Дерябинских казарм. Так что немного сегодня оставалось времени у Василия, чтобы самым решительным образом объявить Нелидовой:
– Духота, как в машинном!
Нина, вполне уже привыкшая