Черное колесо. Часть 2. Воспитание чувств, или Сон разума. Генрих ЭрлихЧитать онлайн книгу.
таком скопище курящих людей. Люди. Все заметно старше его, довоенное поколение. Мужчины с бородами, в России с петровских времен борода – символ инакомыслия. Женщины… «Почему во все времена революционерки выглядят лахудрами в салопе?» – усмехнулся про себя Ульяшин и тут же оборвал себя – не за тем пришел. Вон как у них глаза горят, да и приняли его с искренним участием, хорошо, надо признать, приняли, с одной стороны, по-женски, даже по-матерински, а с другой – как товарища по будущей борьбе.
«Надо им прозвища дать, пока не запутался», – подумал Ульяшин. Память на лица и имена у него была феноменальная, в этом его официальным биографам не пришлось ничего домысливать, они просто записывали многочисленные рассказы очевидцев. Вот только не упоминали они, по незнанию, о простом мнемоническом приёме, которым пользовался Ульяшин: он давал прозвища всем людям, с кем его сводила судьба в каком-нибудь месте, пусть на самое непродолжительное время. «Ира-Хозяйка, Ира-Тётка, Лариса, ей и прозвища не надо, Наталья-Синичка, Юра-Шухер, Вадик-Деловой», – обводил Володя взглядом людей в комнате. В это время открылась дверь, и появился очередной посетитель, который заметно отличался от остальных. Во-первых, в нём преобладала другая южная кровь – кавказская, во-вторых, он был одет в элегантный костюм, в-третьих, в чертах породистого лица сквозило высокомерие. «Князь», – определил его Ульяшин. Мужчину не обступили и не тормошили как других, он сам подошёл к одному, другому, чуть дольше задержался возле Иры-Хозяйки, по быстрому взгляду в его сторону Ульяшин понял, что речь идёт о нём. Затем мужчина подошёл и молча сел в стоявшее напротив кресло.
– Ну, и как там в провинции? – неожиданно прервал молчание Князь.
– В провинции плохо, – коротко ответил Ульяшин.
– Что, колбасы нет? – иронично протянул Князь.
– Колбаса тоже вещь нужная, – заметил Ульяшин.
– Тоже верно, – слегка улыбнулся Князь, – но всё же в провинции работать легче. Там все друг друга знают…
– Это точно, – встрял Ульяшин, воспользовавшись секундной паузой, – я вот жил в двух миллионных городах, Свердловске и Куйбышеве, а ощущение – как в деревне. С этим учился в школе, с другим – в институте, третий – сосед по дому, четвёртый – по даче, этот – кум, а тот – сват. На любого человека можно выйти если не через знакомого, то через знакомого знакомого. Но бывают и анекдотические ситуации. Прихожу как-то вечером домой и застаю незнакомого мужчину, добродушный такой мужик, живот через ремень переваливается, морда красная. Рассказал он пару анекдотов, я ему в ответ свеженький о Леониде Ильиче, посмеялись, слово за слово, выяснилось, что он начальник областного УВД. Зашел к матери об одышке своей посоветоваться, мать у меня врач, – пояснил Ульяшин.
– Ситуация, действительно, анекдотическая, но показательная, – сказал Князь, – о любом человеке в провинции можно быстро и легко выяснить, кто он есть, чем он дышит. Ведь вся наша работа основывается на дружеских связях, на глубоком взаимном доверии, без которого невозможно