Фатум. Том третий. Меч Вакеро. Андрей Воронов-ОренбургскийЧитать онлайн книгу.
драным тряпьем чертили пируэты летучие мыши… С востока беспредельным фронтом катилась великая тьма.
Не на шутку встревоженный тишиной в миссии, настоятель Санта-Инез, отложив все дела, направился к молчаливым хижинам.
Глава 9
Петухи еще не пели. Диск солнца только-только собирался подниматься из багровой раны небес, когда в тяжелые, грубо выструганные ворота миссии Санта-Инез ударили. Звук напоминал удар камня, сорвавшегося с высоты. Падре Игнасио нахмурился, отложил гусиное перо: «Кого в сей час послал Господь?»
Удар повторился – неотвратимо, зло. Монах-доминиканец перекрестился, подхватил со стола тяжелый шандал, вскочил со стула. «Черт! Где носит этого беспутного сержанта Аракаю? Опять дрыхнет, как мерин!»
Игнасио щелкнул ключом, высунулся из-за церковных дверей. Серое небо с пурпурными венами угрюмо взирало на него. Вытоптанное артио миссии было пустым и молчаливым. Казалось, повсюду распростерся глухой полог тайны.
Отец-настоятель с тревогой скользнул по нарисованным охрой крестам на окнах и дверях, на сухие головки чеснока, пучками подвешенные над порогом, затем перевел взгляд на высокие – в три ярда – ворота миссии и ощутил, как кожа на затылке схватилась льдистыми, колкими иголками.
Каменные удары повторились; волнуя кроны дерев, простонал ветер. Холодный и влажистый, он задул свечу в дрожащей руке Игнасио, напомнив воем стенания близких Хуана де ла Торрес – кузнеца миссии Санта-Инез, когда гроб с его обезображенным телом опускали в черную пасть мукреди – могилы.
«Это ОН… ОН… это ЕГО рук дело…» – шептали крестьяне… Люди наспех осеняли себя крестом, целовали распятие в руках бормотавшего молитву падре и уходили прочь…
– Откройте ворота! – взорвался голос. – Эй, Аракая! Ты спятил, что ли? Это я – капитан Луис! Узнал мой голос? Хочешь, я немного отъеду назад – теперь видишь, старый перец, что тебя не дурачат?!
– Теперь вижу, капитан, – раздался из-за глинобитной стены застуженный голос.
Падре Игнасио заслышал топот босых ног и приметил встревоженного сержанта. Его жабьи ляжки обтягивали перелатанные лосины с сильно вытянутыми коленями; голые волосатые плечи прикрывал камзол нараспашку, из которого в полном величии выкатывался живот. Вид у Аракаи был жалкий и беззащитный.
Окованные железом и медью ворота открывались с тягучим скрипом. Не дожидаясь, когда они распахнутся, всадники ринулись в образовавшийся проем.
* * *
Драгуны Луиса были злы и пьяны. Дорога – многие сотни испанских лиг по раскаленной альменде, по гористым тропам Сьерра-Мадре, – казалось, превратила их в демонов пустынь. С хохотом и скверной они кружились по площади стаей ястребов, подняв на ноги перепуганных крестьян и домашнюю птицу, тискали краснокожих девок и поднимали фляжки.
Капитан Луис нежно поглаживал пальцами четырехдюймовую сигару и с насмешливой улыбкой, оставаясь в седле, наблюдал.