Театр в театре. Зарубежные авангардные пьесы 1940–1970-х годов. Альбер КамюЧитать онлайн книгу.
Хотя он действительно её любил. Невыносимо видеть, что та, которую вчера обнимал, сегодня умирает.
С ц и п и о н (неуверенно). А ты?
Ц е з о н и я. Что я? Всего-навсего стареющая любовница.
С ц и п и о н. Цезония, его надо спасти.
Ц е з о н и я. Так ты его любишь?
С ц и п и о н. Люблю. Он был добр ко мне. Он многому меня научил. Я хорошо помню его слова, что жить нелегко, но что для облегчения жизни существует религия, искусство, любовь. Он часто повторял, что страдание – форма самообмана. Он мечтал о справедливости.
Ц е з о н и я (поднимается). Совсем ребёнок! (Подходит к зеркалу и смотрит в него.) Моим единственным богом всегда было моё тело, и этого бога я умоляю вернуть мне Кая.
Входит Калигула. Заметив Цезонию и Сципиона, он в нерешительности отступает. В этот момент с противоположной стороны входят патриции и управляющий дворцом. Изумлённые, они останавливаются. Цезония оборачивается и вместе со Сципионом спешит к Калигуле. Он удерживает их движением руки.
У п р а в л я ю щ и й. Мы… мы искали тебя, Цезарь.
К а л и г у л а (отрывистым, изменившимся голосом). Вижу.
У п р а в л я ю щ и й. Мы… то есть…
К а л и г у л а. Что вам надо?
У п р а в л я ю щ и й. Цезарь, мы беспокоились.
К а л и г у л а (направляется к нему). По какому праву?
У п р а в л я ю щ и й. Э-э… гм… (Внезапно осенённый, быстро.) Дело в том, что тебе необходимо срочно рассмотреть ряд вопросов, касающихся государственной казны.
К а л и г у л а (в приступе безудержного смеха). Что? Ну, конечно, конечно, всё правильно. Что может быть важнее казны?
У п р а в л я ю щ и й. Да, Цезарь.
К а л и г у л а (по-прежнему смеётся, Цезонии). Дорогая, как, по-твоему, государственная казна – самое важное в жизни?
Ц е з о н и я. Не думаю.
К а л и г у л а. Только потому, что ничего в этом не смыслишь. Казна – дело первостепенной важности. Всё важно: финансы, общественная мораль, внешняя политика, военные поставки, аграрные законы! Уверяю тебя, всё – главное, всё – на одном уровне: величие Рима и приступ твоей подагры. Ну что ж, займусь финансами. Управляющий, ты меня слушаешь?
У п р а в л я ю щ и й. Мы все слушаем.
Патриции приближаются.
К а л и г у л а. Могу я тебе доверять?
У п р а в л я ю щ и й (с упрёком). Цезарь!
К а л и г у л а. Так вот, я хочу ознакомить тебя с одним проектом . Благодаря ему мы в два счёта приведём экономику в порядок. Сейчас я всё тебе растолкую… только пусть сенаторы нас оставят.
Патриции уходят.
Калигула усаживается возле Цезонии.
К а л и г у л а. Слушай внимательно. Во-первых, все патриции и все граждане империи, обладающие любым состоянием, должны в обязательном порядке лишить своих детей наследства и завещать его в пользу государства…
У п р а в л я ю щ и й. Но, Цезарь…
К а л и г у л а. Я ещё не кончил. По мере возникновения денежных затруднений мы будем казнить наших граждан в произвольно установленном порядке и наследовать их состояние. В случае необходимости порядок можно будет изменить.
Ц е з о н и я (освобождаясь). Что с тобой?
К а