Дневник. 1873–1882. Том 2. Дмитрий МилютинЧитать онлайн книгу.
Село, я узнал от Гирса о важной новости: граф Шувалов извещает, что Англия согласилась на конгресс, не связывая открытие его с вопросом об удалении нашей армии от Константинополя. Такой оборот дела в Лондоне может облегчить и решение вопроса об оставлении турками крепостей. По этому предмету от генерала Тотлебена и князя Лобанова получены известия о продолжении переговоров с турками. Граф Шувалов сегодня же вечером выезжает из Лондона. На беду, князь Горчаков, примирившийся уже с мыслью о том, что не будет участвовать в конгрессе, снова поднял вопрос о своей поездке в Берлин. Несмотря на болезненное состояние, старик всё еще не теряет надежды порисоваться; со вчерашнего дня горизонт как будто начал проясняться и наш престарелый канцлер снова увидел для себя луч надежды: хорошо пойдет дело на конгрессе – его имя украсит еще один из важных исторических актов нашего века; пойдет худо – ничто не помешает ему, из-за болезни, уехать куда-нибудь на воды и отказаться от подписания позорного для России приговора.
Государь потребовал меня вместе с Гирсом в 11½ часов утра. Как всегда прочитаны были все полученные телеграммы и проектированные ответы. Между прочим было несколько телеграмм о вчерашнем прискорбном происшествии в Берлине. Оказывается, раны императора Вильгельма серьезнее, чем полагали. В его лета можно опасаться неблагоприятного исхода, а кончина его может иметь чрезвычайно важное влияние на ход всей европейской политики. Трудно предвидеть, какие могут быть последствия, особенно для России.
К трем часам я возвратился из Царского в Петербург.
24 мая. Среда. Вчера после моего доклада государь поехал из Царского Села в Петербург и потому доклад по дипломатической части принял уже в вагоне, во время пути. Подъезжая к городу, он сказал нам (Гирсу и мне), что ему предстоят две неприятные задачи: навестить двух больных подагриков – князя Горчакова и князя Барятинского – и отклонить одного от намерения ехать на конгресс, а другого – от желания командовать армиями. Государь, как я потом узнал, исполнил эту тяжелую двоякую обязанность. Однако же князя Горчакова он нашел в лучшем положении, чем ожидал, хотя всё еще в постели. Старик так настойчиво доказывал необходимость личного участия его в предстоящем решении восточного вопроса, что государь должен был уступить и согласиться на назначение от России трех представителей: князя Горчакова, графа Шувалова и Убри. Этот триумвират оправдывается назначением также и от Англии трех уполномоченных: Биконсфильда, Солсбери и Одо Росселя. Наш канцлер опять встрепенулся и увлекся радужными мечтами о роли, которую он разыграет на конгрессе.
Иначе кончилось дело с князем Барятинским. Он всё утро ожидал к себе императора в полном разгаре самообольщения: готовился к приему государя, составлял в соображении своем целый план беседы о стратегии и политике. Генерал Обручев, от которого я потом и узнал эти подробности, должен был на этот раз выслушивать еще более, чем в другие дни, фантастические бредни фельдмаршала: что он скажет государю, какие даст ему