Хмурь. Ирина ЛазаренкоЧитать онлайн книгу.
глазами – серый утренний туман. У моего уха – горячие сухие губы. Куда делось одеяло?
– Помоги мне выбраться. Они меня теперь не выпустят.
Предрассветная серость тает, клубится, сгущается в Лисицу, которая лежит рядом, приподнявшись на локте. Второй рукой зачем-то прикрывает грудь. Цветные нити в черных волосах кажутся серыми. Глаза на круглом лице – два провала в бесконечность.
Скрипит дверь, впуская звуки и запахи просыпающегося дома. Лисица охает, падает обратно на кровать, вжимается в простынь. Она бы могла стать незаметной, если бы одеяло осталось на кровати.
– Лисица, брысь, – невозмутимо говорит Зануд.
Она садится и неловко съеживается, пытаясь прикрыться руками. Я подаю ей рубашку, нахожу наконец одеяло, набрасываю на нас. Зануд ждёт в дверях. Лисица, путаясь в рукавах, одевается и, бросив на меня умоляющий взгляд, исчезает.
– Завтрак ждёт, – вежливо уведомляет меня Зануд. – И рыбалки тоже ждут, когда вы сподобитесь расспросить их про всё, что имеет важность для дела. Танна, да будет дух моря к ней милостив, желает услыхать ваш ответ до полудня.
Вчера вечером Хрыч долго ходил по своей комнате из угла в угол, раскладывал скудные пожитки, негромко бубнил – обживался на новом месте, умасливал разговорами дух жилья, выметал из углов остатки памяти прежних людей, которые спали в этом месте. Говорил, говорил, говорил.
Быть может, поэтому сегодня Хрыч выглядит довольным, в отличие от меня. Моё сладкое предутреннее опустошение уже затерлось обыденностью, возвратившейся слишком быстро. Как всякий хмурь, я не связан ни с какими духами: Хрыч и остальные назидаторы… то есть наставники – они нарочно так нас растили, чтоб мы не ожидали чудес свыше, а чудили сами. И никакая зараза ведь не спросила: а вдруг нам хотелось получать свою толику защищенности и заботы от человеческих духов?
Ходим по поселку, сопровождаемые Занудом. Он – впереди, мы – подотстав. Пару раз спускаемся и поднимаемся на подъемниках. Осматриваемся. Говорим с рыбалками. Пока ничего толкового нам не рассказали. Клетку открыли, клетку не открывали. Брата танны в тот день видели, брата танны в тот день не видели. Сирены сдохли, сирены уплыли. У меня не складывается никакого понимания, я не знаю, могу ли прийти на Хмурую сторону с такой кашей в голове. Не представляю, смогу ли дать танне ответ до полудня.
Посёлок мне надоел заранее, еще до того, как я вышел из длинного деревянного дома, пахнущего теплом и дымом. Просто очередное место, где все смотрят мимо меня до тех пор, пока не поймут, что это я – хмурь… если поймут. Ведь даже в тех местах, где мы с Хрычом уже побывали, не всегда это знают. Того же похищенного ребенка в северном селении мы искали сами, без почетного сопровождения, и в результате все восторги достались Хрычу.
Люди тут выглядят вполне довольными. Сколько мы ездим по Подкамню – столько я пытаюсь понять, чем именно довольны все эти люди, живущие на земле варок и работающие на них же, не имеющие ничего своего. Живут. Рожают детей. Работают. Умирают. Варки, впрочем, их не обижают, вполне себе ценят: им,