Брежнев, почти танкист. Попытка переворота 10 сентября 1982. Евгений ДодолевЧитать онлайн книгу.
долго и увлеченно что-то рассказывал, потом вдруг вспомнил: „Да, ты, наверное, не знаешь. Андропов умер“. Так я узнал, что умер Черненко».
Лауреат премии «Золотой телёнок» Аркадий Кайданов рассказал:
«Фрагментами смотрел передачу на Первом об эпохе Брежнева. Целостного впечатления нет, но дело не в этом. И речь даже не о том, чем продиктовано такое обилие брежневской темы в сетке вещания – думаю, в ленте уже оттоптались всласть по этому поводу. Мое ощущение того времени: незыблемость, досада, ирония и поверх всего – какая-то общая небоязнь завтрашнего дня и притерпелость к дню текущему, которая уже как бы и не слишком мешала. Какой-то всеобщий данелиевский АФОНЯ и балаяновские ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ…
В тот год я на некоторое время ушел с ТВ и стал редактором низковысокохудожественной литературы в книжном издательстве, что было тогда уважаемо и отчасти даже престижно. Сижу, значит, в кабинете весь из себя по младости неприступный для авторов, а по радио сообщение ТАСС о кончине «неутомимого борца за мир во всем мире, верного ленинца» и пр.
Входит докучливый и нудный классик с огромной рукописью подмышкой. По своей непонятной привычке вместо приветствия как бы оповещает о своем пришествии:
– Вооот…
С тоской смотрю на необъятную рукопись и со скорбной миной укоризненно пеняю:
– Ну, как же вы можете в такой день… Брежнев умер…
Кажется, классик жалеючи хочет погладить меня по голове, но ему мешает рукопись и он лишь ласково произносит:
– Ничего-ничего…
И с присущей моменту скорбью нежно укладывает тяжеловесный плод своего таланта ко мне на стол. Тут я в полной мере осознаю, насколько трагичен этот день».
Замдиректора Московского театра «Школа современной пьесы» Екатерина Кретова сетует:
«Так мерзко то, что имеем сегодня, что уже и «дорогой Леонид Ильич» слезу умиления вышибает. Вот о чем надо бы подумать. Как нужно было обосрать либеральную идею, чтобы у огромного большинства свербило о совке? И ТВ здесь не главный модератор. Здесь, увы, объективная реальность.
Рисунок: Edmund S. Valtan.
А я вспоминаю: пришла в день смерти Ильича на работу в музыкальную школу, мне 21 год. Захожу в учительскую. Наш парторг трагическим голосом говорит директору: Галина Михайловна, крепитесь… У меня, натурально, смеховая истерика. На вечер назначили траурное собрание. Пытаюсь выйти из своего класса – ужас: закрыто снаружи. Сижу, как дура, ничего не понимаю. Через час открывают: оказывается, один мой старший коллега меня закрыл, понимая, что я буду на этом собрании ржать. Спасал, короче».
Киновед Ирина Павлова:
«Давно умерших вспоминают не просто так – да еще на всех каналах радио, ТВ, и пр. Нам рассказывают, что это было эталонное время, и нынешние правители стараются нас туда вернуть. Странно только, что мы (даже те, кто был тогда молод, счастлив и получал приличное образование) не очень стремимся назад