Дели-акыз. Лидия ЧарскаяЧитать онлайн книгу.

      Бесшумно и быстро скользя, прокрадывается маленькая фигурка между стволами стройных каштанов и густо разросшихся чинар. Вот она уже у парапета нижней галерейки, вот почти у порога кунацкой, и стоит только приподнять ковер, заменяющий дверь…

      «Стыдись, Глафира! Княжна Нина Джаваха, твоя любимица, которой ты стараешься во всем подражать, не стала бы подслушивать у порога», – звучит смутно и тревожно голос совести в детской душе.

      Но Глаша глуха нынче ко всему. Любопытство сильнее совести. Оно заставляешь девочку тихо, на цыпочках, прокрасться к самому входу и притаиться между мягкими складками шелковистого ковра.

      В дырочку, в крошечное отверстие Глаше хорошо видны сидящий на низкой тахте с поджатыми ногами Абдул-Махмет и быстро, очевидно, в волнении шагающая из угла в угол стройная, высокая фигура Нины.

      К счастью, они говорят по-русски и настолько громко, что Глаша может расслышать каждое слово.

      – Да просветит Аллах твои мысли, княжна, – сладким медовым голосом, словно бисер, нанизывает слово к слову Абдул-Махмет. – Не порти судьбы девушки… Наши женщины на востоке старятся рано. Пройдет еще год, за ним еще и еще, и на красавицу Селтонет последшй горный байгуш-пастух не взглянет. Потухнуть звезды-очи, выпадут волосы и зубы-жемчуг и…

      – Молчи, не каркай, как старый ворон, Абдул! Я тебя, лисицу, хорошо знаю… А Селтонет я все-таки не отдам твоему князю. Не для того я воспитывала и просвещала мою девочку, чтобы отдать ее куда-то далеко, в неведомый аул, какому-то незнакомому лезгинскому князьку… Да пусть он будет богат, как сам султан турецкий, пусть целые табуны коней и миллион баранов пасутся на его пастбищах, как ты утверждаешь, – не видать ему женою Селтонет, как своих ушей. Понял?

      Последнее слово Нины прозвучало так сурово и резко, что Абдул-Махмет невольно приподнялся со своего места и уставился в нее глазками не то смущенно, не то сердито.

      – Твое последнее слово, княжна? – протянул он елейным голосом.

      – Разве ты не помнишь, кунак, – снова сурово заговорила Нина, – что ни единое слово не было брошено мною на ветер. Что оказано – то исполнено. Слышишь? И никогда Селтонет, моя воспитанница, не будет женою твоего горного князька.

      – Прощай в таком случае, княжна. Буду молить пророка, чтобы Аллах осенил твою голову лучшими мыслями. Гордые люди – что дикие персики: нет от них пользы окружающим; красуются на деревьях, а толку в них мало, – добавил Абдул-Махмет, поглаживая бороду.