Тайна Игоря Талькова. «На растерзание вандалам». Ирина ИзмайловаЧитать онлайн книгу.
которую представляла собой мощнейшая военная машина вермахта, усиленная войсками подчинившихся Гитлеру и подчиненных им стран.
Кроме того, он опасался и собственного народа, пускай и зомбированного советской пропагандой, но все равно таящего в себе глубоко спрятанный огонь внутреннего сопротивления. Не мог великий народ, сломленный обманом и раздавленный колесом репрессивного гнета, не сохранить, тем не менее, с одной стороны, памяти о прошлом настоящей России, с другой стороны, не желать, хотя бы и подсознательно, духовного и физического освобождения.
Кроме того, многие видели, что как среди руководства совдепии, так и (особенно!) среди аппарата подавления (части особого назначения, лагеря для заключенных) основную часть составляли не русские люди. В свое время Солженицын после публикации в США «Архипелага ГУЛАГ» выиграл судебный процесс, ответив судебным иском на обвинение его в антисемитизме. Обвинение было явно поспешным и непродуманным, оно лишь привлекло дополнительное внимание к проблеме, на которую без поднятого СМИ шума, возможно, никто и не обратил бы внимания. Писатель всего-навсего поместил на задней стороне обложки книги фотографии начальников всех советских лагерей. Все лица носили явный отпечаток ближневосточного происхождения, да и большинство фамилий говорили сами за себя. Солженицына тут же объявили антисемитом. Он подал в суд и… выиграл процесс, ибо фотографии были подлинные, и факт превосходящего большинства начальников-евреев в системе ГУЛАГ был тоже подлинный.
Карательные отряды красных в первые годы советской власти тоже в основном состояли из инородцев – среди них, в частности, было очень много китайцев, отличавшихся при подавлении крестьянских восстаний, при изъятии продовольствия и т. д. особенной свирепостью.
Словом, русскому народу было на что посмотреть с укором и сожалением, прикидывая, а не зря ли в семнадцатом-восемнадцатом годах многие поверили большевикам и ринулись рушить старое во имя неведомого, но, как им казалось, великого будущего.
А если так, то этот народ мог в «час Х» вдруг сделаться опасным для тех, кто до поры до времени держал его в железной узде.
До сих пор у нас труднодоступны документы, рассказывающие о том, какими методами действовала фашистская пропаганда в первые месяцы войны, пытаясь перетянуть русское население оккупированных территорий на свою сторону, обмануть русских, обещая, что великий рейх даст им свободу и вернет национальную независимость. Ведь русские люди не читали «Майн Кампф», не листали нацистских газет и не могли знать подлинных планов Гитлера и его подлинного отношения к славянским народам (кстати, это – одна из немногих изначальных ошибок будущего фюрера, во многом предопределившая его конечное поражение в войне!). Красноречивые плакаты и воззвания, обращенные к русскому национальному самосознанию (впрочем, достаточно примитивные, на уровне советских лозунгов), говорят сами за себя.
Но если Сталин действительно опасался перехода значительной части русского