Я не ангел. Елена КолинаЧитать онлайн книгу.
рукавами! Платье с открытыми плечами, к нему нужен лифчик без бретелек!
А мои лучшие вещи – это юбка с кофтой, покрашенные в черный цвет дома в тазу. Мама говорила: «Медалистка, первый разряд по шахматам, и красит в тазу эти поганые тряпки!» Дожила до своих лет, а считает, что медалистка-шахматистка не хочет быть красиво одетой. …В Витебске крашенные в тазу юбка с кофтой выглядели стильно, а в Ленинграде убого.
Приложила платье к себе, о боже, как прекрасно! Одежда – это волшебная палочка, с помощью которой превращаешься в другого, прекрасного человека!..
Так я все превращалась и превращалась, что-то доставала, примеряла, бросала, перебирала платья… Собственное достоинство не возражало!
Я люблю этот розовый свитер больше всего на свете. И этот джинсовый пиджак с маленькой вышитой лошадкой. И фиолетовое кружевное платье! О-о, как я все это хочу! Особенно розовый свитер и джинсовый пиджак. И фиолетовое платье.
Как печально, что все эти прекрасные вещи не мои…
Но какое счастье, что они есть на свете! Чехов сказал: «Для того, чтобы ощущать в себе счастье без перерыва, даже в минуты скорби и печали, нужно: а) уметь довольствоваться настоящим и б) радоваться сознанию, что могло бы быть и хуже». Если бы мы с розовым свитером никогда не встретились, это было бы хуже.
Чехов говорил, что для некоторых людей характерно «упрямое желание взять, выхватить у жизни больше, чем она может дать». Розовый свитер – это больше, чем может дать мне жизнь? Я очень-очень хочу розовый свитер! О, жизнь, дай мне розовый свитер, дай, дай, дай!
В дверь постучали. Робко так – тук-тук. Толстяк. Сказал: «Алена Сергеевна спрашивает, что вы с Эммой хотите на завтрак, омлет или гренки?» Эмма спит, а я что хочу? Скажите их величествам, что нынче очень многие двуногие-безрогие предпочитают мармелад, а также пастилу!..
…Ой, мамочки! Ой, мамочки! Что мне делать с почтальонной сумкой?! Выбросить из окна, съесть? Когда Эмма обняла меня в прихожей, я бросила сумку на пол и ногой задвинула ее под вешалку. Я еще не знала, что я Беата из старинного польского рода, но почтальон с толстой сумкой на ремне, с цифрой пять на медной бляшке, в синей форменной фуражке… нет! Я тогда еще не знала, что я Беата из рода Ленцких, но ни за что не хотела быть почтальоном.
В сумке, спрятанной под вешалкой, телеграмма из Тбилиси. Как мне теперь отдать телеграмму? Телеграмму не посылают просто так, там что-то важное. Придется что-то придумать, но что? Подумаю об этом после завтрака.
Я все время ждала, что жизнь как-нибудь повернется. Звоню в дверь и жду – сейчас дверь откроется, и там – а-а-а! Что-то интересное, это же Ленинград! Петербург! Старуха-процентщица (лучше Раскольников), или Нос, или хотя бы прекрасный принц. И вот наконец-то! Все ничего не случалось, а тут вдруг случилось! Это самое лучшее в жизни – уже ничего не ждешь, а случилось, ур-ра!
Я первая узнала Эмму. У меня память как у слона, я помню не только факты, но и когда что чувствовала. Это как будто нашла на подоконнике засохший цветок, чуть полила, – и он раз, и ожил, тут же начинаю чувствовать то