Книжка‑подушка. Александр ТимофеевскийЧитать онлайн книгу.
шокирующая речь. Во всем этом удивляет редакция, несомненно умная, лучшая сегодня, у нее такие прекрасные авторы, пишущие такие прекрасные тексты, зачем ей простейшие фокусы? – нет ответа.
Бездоказательное обвинение кого-то в коррупции оставляет тягостное впечатление. Особенность нынешней России в том, что доказательное обвинение кого-то в коррупции оставляет впечатление стократ более тягостное. Навальный тут разоблачает Шувалова. К чему? Понятно, что Шувалова нагляднее всех разоблачает его собственная жена, зарабатывающая 640 миллионов в год. Рисуя такие цифры в декларации о доходах, она одним этим фактом превращает своего супруга в старика Батурина. Потому что все оттенки смысла умное число передает. Зачем еще стараться? Затем, что добрые люди скребли по сусекам и слили наскребанное – не пропадать же добру. И Навальный – с честным лицом, с открытым забралом – вступает в непримиримый бой с коррупцией, выполняя в чьей-то игре против Шувалова свою достойную двадцать восьмую роль.
Ксения Соколова зажигает в «Снобе»:
«Существуя бок о бок с кипящим адом, мы наслаждаемся жизнью элиты, яппи и богемы, рожаем детей, делаем карьеру, покупаем домики и машинки, путешествуем. Возвращаясь с Лазурки и Мальдив, мы встречаемся на вечеринках и обсуждаем светские новости: посадили Козлова, панк-девиц, менты пытали человека бутылкой из-под шампанского, вводят уголовную ответственность за то и за се. Нас всех тошнит, но мы расходимся по домам и ищем своему антибытию еще какие-то беспомощные оправдания.
Наверное, так могли бы вести себя немцы, если бы не разобрались с прошлым, если бы объявили себя „суверенной демократией“ с особым германским историческим путем, и как символ этого пути на окраине процветающей европейской державы по-прежнему дымил бы Освенцим-light.
А теперь вернемся в гламурный ресторан „Варвары“, где с подругой Романовой мы коротаем ветреный мартовский денек».
Вернемся, конечно, отчего ж не вернуться? Но хотелось бы понять, автор ищет своему антибытию беспомощные оправдания или коротает мартовский денек в гламурном ресторане? А может быть, это один и тот же процесс? – глубокие проваливающиеся кресла, деликатное освещение оттеняет зрелую красоту подбородков и шей, приглушенный звук не мешает журчанию речи, но всех почему-то тошнит, воздух насыщен ароматами, невдалеке дымит Освенцим-light.
На самом деле хорошо быть с Церковью, спокойно, надежно и на душе легко. И есть вещи, которые мне, в сущности, безразличны. Ни мерседесы с майбахами, ни табачно-алкогольные акцизы, ни часы-трусы, ни даже кагэбэшное прошлое меня не трогают, почти не смущают – не моего ума это дело, что там и почему было, Бог разберется, не мне судить. Но ХХС – главный храм страны, куда ходит «весь деловой и политический истеблишмент», то есть не жулики и воры, а воры и убийцы. Они верят только в бабло и, мучительно страдая, выстаивают подсвечниками службу, потом равнодушными губами дотрагиваются