Сущий зверь. Илья Леонович КнабенгофЧитать онлайн книгу.
цементно-бетонной унылости пейзажа. Замазюканный помадой рот нервно кривился, пытаясь выжать улыбку. Кофточка ёршилась катушками. Папа икал рядом. Описание его гардероба мы опустим, ибо надеюсь, что все доживём до пенсии и воочию примерим. Девочка наша бесценная, Соней обозначенная, закатила глаза и искренне пожелала себе тут же умереть на месте, предоставив Богу самому решать, каким именно образом он разделается с ней, и желательно срочно. Но Господь не особо спешил. Соня печально признала, что её личный конец света отложен на рассмотрение, получив позволительное по карме «в самое ближайшее время мы займёмся вашим вопросом», что означает «отвали, не до тебя тут».
– Давай будем дружить! – подлетела к ней раздутая весельем девчонка с огромным белым бантом и красным портфелем.
Соня склонила голову, посмотрела на неё долгим взглядом, словно энтомолог на пришпиленное насекомое.
– Это всерьёз или мне снится? – спросила она.
– Хм, – обиженно хрюкнула несложившаяся подружка и, отвернувшись, убежала, бросив издалека негромко: – Очумелая какая-то!
Идёт мужик через детскую площадку по своим делам. Видит, сидит в песочнице девочка и со злостью пытается открутить кукле голову. Мужик подходит к ней и ласково спрашивает:
– Ну что же ты, девочка… Ты что, кукол не любишь?
На что девочка, отрывая злосчастную голову, огрызается:
– Я и людей-то не очень!
Стены. И словно бы нет ничего снаружи. Всё видимое в прорехах стен видится не привычным исхоженным вдоль и поперёк, но акварельной зарисовкой из детской книжки. И вот уже это не тропинка, которой ты через день ходишь за молоком и хлебом, но мазок коричневатой сажи, и ободранная кисть художника небрежно мазнула её на общий, плывущий дождями холст. И ты забываешь, что там реальная жизнь и чьи-то судьбы, но ползущее в глазах марево стекла отражает только заставку, призванную скоротать время перемены. Этажи здания словно палубы уходящего в небо корабля. Про трюмы и думать не хочется. Мостики переходов между палубами отмечены вахтенными дежурными с красными повязками на рукавах, которые имеют власть ловить и наказывать бегающих по лестнице. Длинные коридоры, в которых смешалось будущее и прошлое, первые строчки букваря и интегральные вычисления тригонометрии. Стены в четырёх слоях краски, тянущие к тебе почки и побеги отсыревшей штукатурки, которую так приятно зацепить, шагая вдоль, и осыпать грязным снегом под ноги. Пол в стыках и трещинах. Наступать на них – дурная примета. Магия поймает тебя на неосторожности. Как и всегда в жизни. Но таки здесь всё ярче и заметнее, есть время научиться заранее. В этом запакованном бетонно-блочном мирке есть свои дальние углы, куда можно забиться и почувствовать себя настоящим. В углах пахнет хлоркой, мокрыми окурками и старостью сырого потолка. Есть возможность снять затасканную маску, слить её в адскую вонючую черноту и приклеить к лицу новую, свежую, с благонадёжной улыбкой или превосходством, с жалостью или суровым одиночеством. По перегородкам