Смертельный выстрел. Майн РидЧитать онлайн книгу.
ушастой совы. Незримая, скользит эта птица между деревьями, наводя путника на мысль, что лес населен неприкаянными душами, томящимися в чистилище.
Не навевают веселья и крики, раздающиеся наверху, поверх крон деревьев. Подает голос козодой, зрение которого вопреки тьме позволяет ему разглядеть мотылька или мошку. Устав гнездиться на ветках, он взмывает ввысь. Козодои бывают двух видов, и каждый кричит по-своему, хотя оба выражают антипатию к «Уильяму». Один пусть и издает призыв «Би-ить Вилли!», но хотя бы рассматривает его как живого. Другой же видит в нем мертвеца и сочувствует безутешной супруге: «Чака Вилли вдова!»
Нарушают тишину миссисипской ночи и иные звуки. С высоты долетает гоготание дикого гуся, ведущего клин; время от времени слышится более мелодичный призыв лебедя-трубача, а иногда с тополя или кипариса слышится резкий, как звук пилы, клекот белоголового орла – он сердится, что какое-то животное подошло слишком близко и нарушило его сон. Внизу, в болотной осоке, раздается печальный стон кваквы, этой американской выпи, и тут же слышен рык самого отвратительного создания на земле – аллигатора.
Там, где к лесу примыкают поля – расчищенные под плантации участки, немногочисленные и далеко отстоящие друг от друга, – звуки становятся более жизнерадостными. Слышится песня раба, окончившего дневные труды, ее перемежают взрывы громкого хохота; лает собака, исправно карауля дом, а мычание и блеяние скота говорят, что охранять тут есть что. Созвездие крошечных огоньков, выстроившихся рядами, подобно уличным фонарям, выдает негритянский поселок, тогда как с полдюжины больших окон, освещенных более ярко, указывают на местоположение «большого дома» – усадьбы плантатора.
Для владений полковника Армстронга эта ночь особенная, огни тут горят позже, чем обычно. Часы на плантации вот уже час назад пробили девять, а окошки негритянских лачуг еще светятся, как и окна в «большом доме». В последнем ярко горят свечи, открывая сцену бурной деятельности, а хор голосов – в котором нет места смеху – смешивается со звоном цепей, а по временам с ударами молота. В окнах видны силуэты мужчин и женщин, хлопотливо бегающих туда-сюда.
Удивляться тут нечему: плантатор и его домочадцы готовятся к отъезду поутру. Все на виду и хлопочут – хотя час поздний, дел еще много.
И только одна обитательница усадьбы ведет себя странно. Это молодая девушка, которая выскальзывает в дверь и удаляется от освещенного дома, оглядываясь время от времени, не следит ли кто за ней и не заметили ли ее ухода.
Ее одежда выдает нежелание быть замеченной – она закуталась в плащ и поглубже надвинула капюшон. Едва ли этот маскарад способен кого-либо обмануть: даже самый флегматичный раб с плантации полковника способен с первого взгляда определить, кто скрывается под этим коконом из ткани. Он сразу узнает дочь хозяина, потому как никакой бесформенный наряд не способен скрыть королевскую фигуру Хелен Армстронг или лишить ее элегантности. Даже переодевшись в прачку,