Дорога тайн. Джон ИрвингЧитать онлайн книгу.
Пресвятой Богородицей». Господи, какая занятная сцена!
Но Хуан Диего снова покачал головой, на сей раз утыкаясь в груди молодой Дороти.
– Это ведь была не ваша мама – с ней ведь такого не было, правда? – спросила его Дороти.
– Хватит автобиографических инсинуаций, Дороти, – сказала ее мать.
– Кто бы говорил, – сказала Дороти.
Несомненно, Хуан Диего отметил, что грудь Мириам тоже привлекательна, хотя ее соски не были обозначены под свитером. Не такой современный вид бюстгальтера, подумал Хуан Диего, пытаясь ответить на вопрос Дороти о своей матери, которая не была насмерть раздавлена упавшей статуей Девы Марии, – все было не совсем так.
И снова Хуан Диего не мог вымолвить ни слова. Он был переполнен эмоционально и сексуально; в его теле бурлило столько адреналина, что он не мог сдержать ни вожделения, ни слез. Он тосковал по всем, кого когда-либо знал; он желал и Мириам, и Дороти до такой степени, что не мог бы сказать, кого из них больше.
– Бедняжка, – прошептала Мириам на ухо Хуану Диего; он почувствовал, как она целует его в затылок.
Дороти сделала вдох. Хуан Диего почувствовал, как ее грудь прижалась к его лицу.
Что же говорил Эдвард Боншоу в те моменты, когда этот фанатик чувствовал, что мир человеческих слабостей должен подчиниться воле Бога, когда все, что мы, простые смертные, можем сделать, – это выслушать Божье веление, каким бы оно ни было, и исполнить его? Хуан Диего все еще слышал, как сеньор Эдуардо говорил: «Ad majorem Dei gloriam» – «К великой славе Божьей».
При таких обстоятельствах – уткнувшийся в груди Дороти, целуемый ее матерью – разве это не все, что мог исполнить Хуан Диего? Просто выслушать Божью волю, а потом исполнить ее? Конечно, тут было некоторое противоречие: Хуан Диего едва ли был в компании женщин Божьего волеизъявления. (Мириам и Дороти были женщинами типа «Избавьте меня от Божьей воли!»)
– Ad majorem Dei gloriam, – пробормотал писатель.
– Это, должно быть, испанский, – сказала Дороти матушке.
– Христа ради, Дороти, – сказала Мириам. – Это гребаная латынь.
Хуан Диего почувствовал, как Дороти пожала плечами.
– Что бы это ни было, – сказала мятежная дочь, – это касается секса, стопудово.
7
Две Девы
На ночном столике в номере Хуана Диего была панель с кнопками. Эти кнопки, непонятно как, приглушали или включали и выключали свет в спальне и ванной, но притом непостижимым образом влияли на работу радио и телевизора.
Садистка-горничная оставила радио включенным, – похоже, подобное издевательство, подчас далеко не сразу замечаемое, практиковалось по всему миру горничными отелей, – однако Хуану Диего удалось приглушить громкость радио, пусть и не выключить его. Свет везде действительно припогас и все же остался мерцать, несмотря на попытки Хуана Диего выключить его. Экран телевизора ненадолго вспыхнул, но снова потемнел и сдох. Последнее средство, к которому можно прибегнуть, – это вынуть кредитную карту (на самом